Грешник
Шрифт:
— Это я к тому, Эллингтон, — Син отпускает подлокотники и наклоняется, чтобы схватить подол плаща и задрать его.
Мой пульс учащается. Он никогда не называет меня полным именем.
Он проводит свободной рукой между моих ног, и они сами собой раздвигаются.
— Что ты принадлежишь мне. Ты принадлежала мне еще до того, как об этом узнала. И я сделаю так, что ты никогда об этом не забудешь.
Я пытаюсь встать, но тут меня хватают за волосы и оттягивают голову назад. Из моего заткнутого рта вырываются невнятные слова, и за край резинового мяча вылетает слюна.
Мне широко
— Теперь ты принадлежишь Лорду, Элли. А Лорд всегда берет то, что хочет.
Я сглатываю, ощущение застрявшей у меня во рту холодной слюны вызывает у меня рвотный позыв.
— Я клянусь… — голос Сина заполняет комнату. — Трахать эту пизду.
Мои уже промокшие стринги сдвигают в сторону, и в меня входит палец, от чего я непроизвольно дергаю бедрами.
— Ты клянешься быть моей, не так ли, маленький демон?
Я киваю изо всех сил, на что способна, а это не так уж много, и со стоном соглашаюсь, когда входит в меня второй палец.
— Мы клянемся никогда не разлучаться ни в этом мире, ни в следующем, — он вводит третий, и я впиваюсь зубами в резину, резко вдыхая через нос. — Потому что я всегда найду тебя, зверушка. Неважно, как далеко ты пытаешься убежать, как сильно ты со мной борешься или как долго ты живешь ради меня. Ты никогда от меня не сбежишь.
Я вижу красный свет, почти как пламя, освещающее маленькую комнату, но я не могу посмотреть, что это, потому что один из парней позади меня все еще держит мою голову за волосы, заставляя меня смотреть на черный потолок. Син убирает свои пальцы, и я опускаюсь в кресло как раз в тот момент, когда меня пронзает горячая обжигающая боль.
Я кричу в кляп, дергаясь в кресле, и, клянусь, у меня на секунду пропадает зрение. Когда я возвращаюсь к реальности, мое лицо мокрое от текущих по щекам слез, а тело сотрясается. Мое лицо обхватывают чьи-то ладони, а перед глазами — лицо Сина, его маска давно исчезла, как и сжимающая мои волосы рука.
Он улыбается.
— Ты была такой хорошей девочкой, маленький демон.
Син скользит рукой по моей шее и опускает мое лицо вниз. Я вижу у себя на внутренней стороне бедра их герб — круг с тремя параллельными линиями внутри. Такого же размера кольцо, которое он носит. Раздраженная кожа краснеет и кровоточит.
Он снова хватает меня за шею, заставляя встретиться с ним взглядом. Его глаза широко распахнуты от веселья, уголки губ приподняты в едва заметном намеке на улыбку.
— Это напоминание о том, кому ты служишь.
Я напрягаю бедра, и из моего заткнутого рта вырывается невнятное хныканье. Ощущение влаги между ног напоминает мне о том, насколько я испорчена. Син был прав. Мне нравится боль. Мое тело получает от этого удовольствие.
— Тебе это нравится, да? — спрашивает Син, поднимая мою голову, чтобы я снова встретилась с его глазами. — Ты всегда хотела, чтобы кто-то заставил тебя почувствовать себя достойной, Элли. Я позабочусь о том, чтобы ты знала свое место. Ты будешь моей личной зверушкой. Я буду связывать тебя и играть с тобой, когда захочу. Как захочу.
Я изо всех сил киваю головой, когда он другой рукой обхватывает
Когда я сожгу мир дотла, и меня спросят почему, я отвечу, что меня попросил об этом дьявол. И я хотела, чтобы он мной гордился.
Син отходит назад, а я опускаюсь на стул, пытаясь остановить слезы, но при этом меня трясет. Син поднимает руку в сторону Корбина, и в руке Сина появляется рюкзак. Он расстегивает его и высыпает содержимое в ведро, которое Джейс ставит на землю рядом с ним.
Я распахиваю глаза, когда вижу, что было внутри рюкзака. Син бросает пустой рюкзак обратно своему другу, наклоняется и, достав из ведра блокнот с моим именем на лицевой стороне, подносит к нему зажигалку. Я кричу что-то нечленораздельное, страницы загораются, и он бросает их в ведро, чтобы поджечь остальные.
Син протягивает руку, хватает меня за волосы и рывком ставит на колени перед ведром. Он встает за моей спиной, запустив одну руку мне в волосы, а другой обхватывает спинку стула и опускается на колени позади меня. Син заставляет меня смотреть, как он сжигает мои воспоминания, мои фантазии. Часть меня жалеет, что их так легко стереть.
— Они тебе больше не нужны, Элли, — шепчет Син мне на ухо, пока пламя разгорается все сильнее, а в комнате становится все жарче. Я чувствую, как огонь обжигает мою кожу. — Я куплю тебе новые. И я позабочусь о том, чтобы тебе всегда было, о чем писать, — обещает он, нежно целуя мою залитую слезами щеку.
СИН
Она моя. Наконец-то. Мне потребовались годы, чтобы дойти до этого момента, но у меня никогда не было сомнений в том, чего я хочу. Я всегда знал, что пойду на все, чтобы заполучить ее.
Я отпускаю Элли, делаю шаг назад, и она оседает, опускаясь на колени и наблюдая за огнем, комнату наполняют ее приглушенные крики.
Корбин достает из кармана мобильный телефон и набирает сообщение. Джейс поворачивается и смотрит на Дэвида. Я собирался оставить его в живых. Я не думал, что он представляет такую большую угрозу. Но после того, как я услышал, что Элли сказала сегодня на его уроке, я понял, что должен позаботиться о нем. Ради нее.
Элли фыркает, привлекая мое внимание, и я смотрю на нее сверху вниз. Плащ все еще задран до талии, так что она смотрит вниз, на внутреннюю поверхность бедра, где я заклеймил ее своим кольцом.
Я возвращаю плащ на место, и ее красивые глаза встречаются с моими. Свежие слезы проливаются сквозь ресницы и стекают по ее щекам. Вместе со слюной.
Блять, она великолепна.
Если бы я мог, я бы оставил ее такой навсегда.
Она официально моя. Формально Элли не может быть моей избранной, но у меня их может быть несколько. Церемония принесения клятвы не была традиционной в глазах Лордов, но я все равно ее устроил. Ты должен окунуть свою избранную в воду, чтобы очистить ее от прошлых трахов. И это делается на глазах у прихожан, чтобы показать свою причастность. Двух Лордов, которые оказались моими лучшими друзьями, было достаточно. Она носит наше клеймо. Она будет принадлежать мне до самой смерти.