Грешники оправданы… боги наказаны… Вояджер продолжает свой бесконечный путь…

Зайнуллин А.

– Слушай, ведь законодательством многих стран, в том числе России и Казахстана, предусмотрена бесплатная операция по смене пола при желании транссексуального лица! Я пойду на это. Надо только комиссию пройти!

– Алла, ты смеёшься? Что они с тобой сделают? Превратят бесплатно в кастрированного кролика… И всё на этом… А как же оженствление лица и другие формы?.. Это дорогие операции, которые правительство тебе не оплатит. Брось ты эту идею…

– Я попытаюсь, попытаюсь заработать! – мой голос дрожит, я задыхаюсь от учащённого дыхания. – Дай мне время! Я подумаю!

– В твоём случае это практически невозможно… Ведь общественное неприятие – далеко

не корень твоей проблемы. Сложность у тебя проходит в другой плоскости, более уязвимой… Эх, Алла, неужели ты не можешь понять одну важную вещь? Законы обычных людей не созданы для тебя изначально. Там всё упрощено до предела – разделено на мужские и женские лазейки, мужчины и женщины обычно удачно ими пользуются, причём машинально и неосознанно: всё отработанно до мелочей многими поколениями. Но вот ты – застрявший камень в механизме этой машины, либо ты его сломаешь, либо он тебя. Пока ты застряла в его зубьях. Время будто думает, кому отдать право победить – тебе или системе. Хотя эта машина чуть было уже тебя не сломала, если бы я не вытащил тебя из петли… Да, ты в чём-то сильнее обычного мужчины или обычной женщины, если ты дожила в этой противоречащей тебе системе до этих лет… Но не пытайся жить как все. Пытаясь так существовать, тебе никак не продвинуться в их системе. Для тебя нужно создать свою собственную и продвигаться в ней по-своему. Такое сделать сложно в одиночку, но с Божьей помощью это не составит труда. Я поставлю тебя над человекотворными законами. Мы подомнём эту машину под наши ноги!

Знаю, что Сахиль одержим бредом! Остановить его я не в силах. Ну что я сделаю! Что? В психушке, если сдам, он долго не пробудет! Его деньги сделают нужное дело, и он будет, как и прежде, на свободе, только уже с той разницей, что на одного врага у меня станет больше. В полицию – и того смешнее! Куда? Что с ним сделать?

Сахиль рассказал мне план наших с ним действий. Я подчинилась, иного выхода мне не оставалось. Он был прав, у меня мало времени, иначе он поубивает ни в чём не повинных людей.

* * *

Прошла неделя. Пора выписываться. За день до выписки к Алле заходил Сахиль. Сказал, что не сможет забрать её: срочно улетал по делам.

В день ухода из больницы Алла обратилась в регистратуру, чтобы взять выписку… Медсестра, заполнявшая паспортные данные в документе, спросила Аллу:

– Ваше имя?

– Алла… – уверенно отчеканила пациентка.

– Алла?! – удивилась медсестра, скорчив мимику своего лица.

– Аслан! – Алла, быстро поняв, что оконфузилась, нервозно себя поправила. – Паспорт мой перед вами – зачем меня переспрашивать?

Аслан по паспорту, взяв выписку с врачебными рекомендациями, быстро направился прочь из клиники.

У выхода Алла ощутила отвратительный запах карбида и кислородной сварки: где-то что-то приваривали. Мимо спешно прошла женщина с ребёнком трёх лет, он сидел в коляске и смотрел на Аллу вполне обычным детским взглядом… Через несколько секунд техническая вонь сварки на мгновение сменилась вспышкой цветочного запаха, который возник прямо в носовой полости. Это сгущённый запах тюльпанов. Алла даже может назвать конкретный их вид – тюльпаны Кауфмана. Они произрастают как раз в её родных краях – в Тянь-Шанских предгорьях. В этом запахе ощущается чьё-то присутствие и какое-то безграничное пространство. Вспышка запаха внезапно прошла – карбидная вонь вернулась. Но выражение лица ребёнка, которое ещё совсем недавно имело вид вполне детский, сейчас изменилось кардинально. Он, улыбаясь, смотрит

на Аллу так, будто знает её уже целую вечность. Не сводя с неё своих глаз, малыш застенчиво извлекает свои крохотные ручки из глубин коляски, поднимает их вверх и по воздуху двумя указательными пальцами рисует форму сердца. Мать его прибавляет ход, выходит из здания больницы, и малыш исчезает из поля зрения. Алла пребывала в объятиях странного ощущения. Не могла понять, что это было.

Она следует к выходу… Стоя у порога клиники, у истока той тоненькой тропинки, что выводит пациентов из больничного окружения в прежний мир, Алла чувствует, как свежие струйки ощущений просачиваются в её сознание сквозь недавно образовавшееся чувствительное «окошечко» на её левой голени. Мир стал дорисованным, более дополненным. На фоне привычной реальности Алла видит наложенные на неё какие-то полупрозрачные формы.

Алла одновременно ощущает человеческую реальность и выходящую за её пределы действительность, в которой продолжается всё то, что люди привыкли видеть и слышать.

Из действительности, которая существует помимо человеческой реальности, вырывается какой-то картавистый говор, что переплетается в жгучий спор с другой речью. Последняя изображает собой в звуковом пространстве кавказский акцент, на котором часто повторяется до боли знакомая фраза: «с-а-а-адитесь-с-а-а-адитесь»; какое-то хихиканье, превращающееся временами в речь с таким сильным британским акцентом, что сложно было понять говорившееся. Алла никогда не чувствовала подобного синтеза звуковых и зрительных ощущений.

Мир раскинулся перед ней практически во всей широте своего диапазона: к привычной реальности добавилась ещё и действительность. Алла сначала растерялась. Она понимает, что потоки ощущений, которые воспринимаются ею параллельно, – вовсе не из разных миров. Это один мир со своими зримыми и незримыми частями. И каждая часть, являясь взаимным продолжением друг друга, обуславливает эту глобальную неделимую целостность. Вдруг Аллу озарило: чтобы глубже понять действительность, ей нужно абстрагироваться от реальности. Для этого необходимо на время отключиться от привычных органов чувств, сконцентрировавшись на новом.

Она присела на скамью у больницы, приподняла полы штанины, оголив сенсорное пятно на голени, закрывает глаза и чувствует, как мысль улетает из её черепной коробки объемом 1721 кубических сантиметров в более просторное измерение.

Мир действительности

Алла ощущает, как её мысль, выходя за пределы головы, распластывается во все направления, преобразуясь в расширяющийся шар. Он, сферически увеличиваясь, проникает в иные участки действительности, откуда слышались все эти знакомые голоса; человеческая реальность остаётся позади. Полностью проникнув в действительность, Алла чувствует, как она, то есть сознание, приобретает человеческую форму. «Увидеть бы себя со стороны», – думает она.

Алла обнаружила себя на той же тоненькой больничной тропинке. Но на ней нет прежних людей… И на скамейке, на которой она оставила своё тело там, в реальности, здесь, в действительности, расположились совсем другие люди. Это три человека. Двое из них играют в шахматы.

«Мат!» – громким кавказским говором раздался мужчина с чёрными усами.

Проигравший же, полный человек с очень характерными и от того очень знакомыми очками, начинает натягивать на себя карнавальный лисий костюм, изгибая своё тучное тело, словно амёба, пытающаяся поместиться в более тесном пространстве.