Грешники. Корпорация "Кольцо"
Шрифт:
У неё, как обычно, несмотря на поздний час, тусили гости, мне незнакомые. На этот раз — молодая пара.
Он — худощавый кретин с именем, которое я так и не смог запомнить. То ли Артемон, то ли Арлекин, то ли Арчибальд.
Она — относительно симпатичная француженка с глубоким декольте и твёрдой четвёркой внутри. Француженка немного говорила по-русски и слишком похотливо пялилась на Тоню, что дало мне повод усомниться в том, что пара — действительно пара. Дабы расставить точки над «и», я усадил Тоню на колени и зачитал всей компании пару анекдотов
Анекдоты не приняли, но и провокации не получилось. После вежливых улыбок Ахламон стал рассказывать о том, что недавно поменял свой Порш Джей-Ти на новую модель. Когда мне надоело слушать, я сказал, что у меня был такой Порш, но я его разбил, и больше это барахло брать не собираюсь.
В принципе, я сказал правду. Просто не стал упоминать, что порш разбил, когда играл в «Гран-Туризмо» на Сони плейстейшен.
А потом я почувствовал острую необходимость остаться со своей подружкой наедине. И Абырвалг стал меня раздражать своей болтовнёй, своим мерзким костюмчиком и айфоном.
— Ну чо, народ, будем расходиться потихоньку? — предложил я. И добавил. — Сегодня не пятница, завтра всем на работу.
Оказалось, что не всем. Оказалось, что Абдурахман сам себе начальник и имеет свободный график, француженка не работает в принципе, а Тоня слезла с моих колен и зачем-то сказала, что сейчас в отпуске.
Тем не менее, намёк был услышан, и после бессмысленных «ой, извините» и «да нет, что вы», парочка, наконец, убралась.
Я сразу же потащил Тоню к подоконнику. Да, именно к подоконнику, а не на кровать.
Когда я вхожу в неё, и смотрю на ночной город, мне кажется, что я трахаю всю Москву, весь этот безумный город, погрязший в похоти и разврате…
— Толик! Толик! Толян, ну ты, придурок! Да что с тобой! Руки убери, козёл!
Меня привела в чувство хлёсткая пощёчина. Не очень сильная, но достаточно ощутимая. Я даже опешил, потому что раньше Тоня себе такого не позволяла.
— Ты что делаешь? — спросил я.
Перед глазами всё плыло, я не мог понять, это от удара, или от чрезмерного опьянения.
— Это ты что делаешь? — возмущённо спросила Тоня. — Я для тебя вообще кто? Игрушка?
— Малыш, что ты такое говоришь? Иди сюда, и я…
— Руки убери, или ещё получишь! Ты вообще обнаглел?
Она стала мне объяснять, что сегодня я вёл себя исключительно по-хамски, и продолжаю это делать. Потом перешла на наши отношения в целом, стала обвинять в эгоизме. Я попытался возразить, но это закончилось тем, что она потребовала убраться из её квартиры.
Мне пришлось объяснить, в чем дело. Намекнуть на то, что я занят важным расследованием, и мне угрожает опасность. Что мне некуда идти, что возможно, дома меня ждут. Что завтра я уйду и могу не вернуться. Но если я вернусь…
— Малыш, у меня будет сногсшибательный материал. Его поставят на первые полосы, о нём будут говорить по радио и телевидению. Понимаешь, мне сейчас нелегко. Я ведь могу потерять не только работу. Малыш, я
Она не поверила. Да и кто бы поверил в бессвязную речь пьяного журналиста-неудачника, даже если бы он действительно нарыл что-то стоящее.
Но главное было в том, что она <u>хотела</u> поверить.
— Это про коррупцию? — спросила Тоня, значительно оттаяв после моего сбивчивого рассказа.
— Коррупция, наркотики, оружие, промышленный шпионаж. Ты даже не представляешь себе, сколько людей задействовано в этой схеме. — повторил я Пашины слова. — Когда я вскрою этот гнойный нарыв, я выступлю по телевидению. По Первому каналу. Я буду как Сноуден, малыш. Если меня не прикончат к этому времени.
К этому времени мне удалось мягко прижать её к подоконнику и засунуть руки ей под майку. Она уже не сопротивлялась.
Женщины любят смелых и рисковых мужчин, даже если они хамы и эгоисты. Я смотрел на огни ночной Москвы, и видел себя, под светом софитов, в окружении репортёров и охраны. Тоня стонала, и в этом стоне я слышал крики восхищённой толпы, приветствующей своего героя. О, это было незабываемо. Я хотел бы, чтобы это продолжалось вечно. Но...
Утром я всё забыл. Жуткое похмелье вытеснило из головы остатки прекрасных воспоминаний. Меня ждал унылый серый город, разевал свою пасть, чтобы сожрать и тем самым расквитаться за ночное… господи, как голова болит… жесть какая.
Я ушёл, пока Тоня ещё спала. Хотел её поцеловать, но даже не смог наклониться.
В ближайшей аптеке купил разных таблеток, спасающих от похмелья. К обеду стало полегче, но здоровье всё равно было подорвано.
Я не смог сдать статью. Редактор пообещал, что уволит меня, если статьи не будет к вечеру. Я сказал «да», а когда он ушёл, трижды проклял его.
Тоня прислала смску о том, что хочет поговорить со мной сегодня вечером. Сразу же прислала вторую, о том, что это важно. Я ответил, что обязательно приеду. Хотя не был в этом уверен.
Начальника службы безопасности звали Егор Егорович. Я узнал это у секретарши главреда. Больше ничего про него не знала, хотя ей было известно всё и про всех.
Что ж, пока мне и этого было достаточно.
С Пашей мы встретились за час до условленного времени, возле метро на Трубной. Он был на мотоцикле, собирался следить за «Ауди». Я был на автопилоте, меня мутило, и даже кофе из «Старбакса» не очень помогло.
Паша в отличие от меня был свеж, как огурчик.
— Толян, — сказал он. — У тебя такой, вид, будто тебя сегодня казнят.
— Типун тебе на язык, Паша, — ответил ему я.
Мы договорились встретиться после того, как закончим слежку за нашими объектами. И я отправился на Большую Дмитровку.
Я стал метров за десять до светофора. Подальше от дороги, чтобы не мелькать. Когда появился знакомый мне чёрный рейнджровер, я машинально взлохматил волосы и поспешил к машине. Пытаясь нацепить на лицо маску из неподдельного испуга.