Грешные дела
Шрифт:
– Плохаяистория?
– Можно и так сказать, - она швырнула её в огонь. Всё моментально вспыхнуло, края почернели, уменьшились, словно прячасьотжары, пока не пропали окончательно.
– Можнопройти?
Она пожала плечами, держась поближе к огню. Пламя согревало её кожу.
– Словно я могукуда-тоуйти. Он пересёккомнату.
– Я принёсигру…- его голос сорвался, словно это было вопросом. – Думал, мы можемсоставитьдругдругукомпанию,ноеслитыхочешьпокоя…
– Нет,-онаповернулась,чтобыпосмотретьнанего,-яхочуиграть.
В игре
Она взяла квадрат, а после положила туда, откуда взяла.
– Почему ты на мнеженишься? Он потёр рукойзатылок.
– Что ты имеешь в виду?
– Тыне знаешь меня. И… Я непонимаю.
Каждый тик часов отражался в её груди, когда она ждала, чтобы он заговорил. Он смотрел на игровое поле.
– Думаю,когдая был маленьким,всегда хотелсделать что-то. Не знаю.Когдапапу арестовали, а меня заперли в башне, короля убили… Яхотелпомочь. Но…ну,посмотри на меня, - онусмехнулся.– Не совсем благородный принц. Людивсегдаговорили, что королевство сломлено и только ты можешь помочь.Тыи, теперь оказывается, я, - он поднялголову.– Если у нас есть шанс принести добро и вернуть магию, просто поженившись, я это сделаю. Я хочу использовать этот шанс. И если обещания верны, и у насбудетнастоящая любовь, то это было бы замечательно, но я бы сделал это в любом случае, потому что это хорошо, и людидумают,что это хорошо, и у нас есть шанс вернуть всё на свои места, - он говорил так открыто и честно, что Аврора покраснела. –Тыэтого нехочешь?
Она держала руки на колени, пытаясь не дрожать. Она не могла быть такой оптимистичной и всё принимающей, как он.
– Думаю… Думаю, я просто хочу быть самойсобой.
– Тыможешь быть самойсобой.
Она подвигала квадратик на доске, не глядя на него.
– Твойход.
На этот раз Родрик выиграл.
– Мне лучше уйти, -сказал Родрик,когдаигра была окончена. – Мой отец сказал, что хочет поговорить со мной, пока не станет слишком поздно, - Аврора кивнула, и он бросил квадратики вкоробку.
– Спасибо, - слова словно спотыкались друг о друга, спеша вырваться насвободу,- что пришёл. Поиграл. Мне было одиноко – сидела ижглавещи.
Он кивнул.
– Я знаю, как это, - он поднялруку,потянувшись к ней, и внезапноодёрнулеё и отвернулся.
Он был почти у двери, когда остановился, хоть и не оглянулся.
– Почему ты этосделала? Онанахмурилась.
– Чтосделала?
– Проколола палец. Если ты знала, что прялка проклята, почему ты ею воспользовалась?
Она ни разу не задавалась этим вопросом. Судьба так распорядилась, как и во многих других случаях её жизни.
– У меня не было выбора. Селестина очароваламеня.
– Всегдаесть выбор,принцесса.
Он поспешно вышел из комнаты, прежде чем она успела ответить.
Таночь была особенно холодной, насмехаясь
Но утверждение Родрика не покидало её мысли. Она могла ослушаться короля и королеву, оставить их и принять всё… одиночество и разрушение, что могло последовать за этим. Или могла остаться.
Но какой смысл, если у неё не было никакой личной власти?
Она села. Селестина сказала ей, что она вызвала взрыв на площади своим гневом. Это была страшная мысль. Невозможная. Но она почувствовала что-то в этот момент, совсем не в её характере. Гнев, безумие, бешенство крутилось в ней, словно её толкнули, и это "что-то" можно было назвать магией, по крайней мере, лживым, манипулятивным языком. И Селестина была в этом убеждена.
Искра вспыхнула в ней.
Если это магия и она могла использовать её, то она могла помочь людям.
Остановить Селестину и не позволить ей контролировать её.
Возможности охватили её. Даже если это было опасно, даже если эта мысль заставляла её чувствовать себя больной… она должна знать. Она соскользнула с постели и рванулась к комоду. Кисточка. Документы. Перо. Свеча. Она потянулась за нею, схватила в ладонь и попыталась удержать покрепче.
Глядя на свечу в темноте, она обратилась к свету. Пламя, подумала она, а после повторяла это снова и снова, как заклятие.
– Гори, гори, гори.
Ничего. Она сжала воск так плотно, что была уверена, что руку схватит пламя. Оно облизывало свечу, дразнящее, мечтательное, греховное. Запах дыма. Теплота на лице. Она почти слышала треск в холодном ночном воздухе.
Ничего.
Разочарование захлестнуло её. Бесполезно, подумала она. Она была бесполезной,глупой,спящей принцессой,тогдаи сейчас, играла на свободе, пока её кололи иголками. Слабая и готовая ктому,чтобы быть управляемой.Грустьи любопытство, идолг,и страх схватили её на мгновение, но они сбежали, ушли, потеряли безнадеждую ярость. Ненависть украла её дыхание – и царапины, и ненависть кзамку,и ненависть к темноте, ненависть к обманувшему еёТристану,ненависть к королеве и еёсыну,к ожиданиям, ненависть к Селестине за уничтоженную жизнь, к себе - за слабость, кротость, проведённую в ничегонеделаньи жизнь. Одна секунда, жжениесердца,ионапозволиласебяпоглотить.
Пламя плясало на её коже, взбираясь по пальцам. Запах пламени коснулся носа.
Она задохнулась. Все свечи пылали.
Девятнадцать
– Принцесса, что вы сделали со своими руками?! – Бетси повернула сожжённые ладони Аврорыкверху,исследуя едва образовавшиеся струпья в утреннем раннем свете.
– Я опрокинуласвечу,- сказала Аврора. Бетси принесла мазь, чтобы унять боль.
Она приняла объяснение без вопросов. Авроре так легко забыть не получалось.