Грешные намерения
Шрифт:
Темперанс поспешила отвести взгляд, ее грудь сжималась от чувства, которое она не хотела называть. Она не будет испытывать какие-то чувства к этому умирающему ребенку, не будет. В прошлом она уже обожглась, щедро раздавая свою любовь, и теперь держала ее в своей груди под замком.
— Ну, голубка, ты довольна? — ласково спросила Полли девочку, которую держала на руках. Потом взглянула на Темперанс. — Дайте мне попытаться еще раз.
— Хорошо, только не забывай о своих, — сказала Темперанс, с облегчением передавая
— Не беспокойтесь, — заверила Полли. — У меня молока всем хватит.
Она подтвердила свои слова, обнажив вторую грудь, и приложила к ней Мэри Хоуп, в то время как ее собственный ребенок продолжал сосать первую грудь.
Темперанс кивнула.
— Спасибо. На этой неделе я оставлю тебе побольше денег. Обязательно потрать их на еду для себя, пожалуйста.
— Так и сделаю, — ответила Полли, уже наклонившись к больному ребенку.
Темперанс, немного поколебавшись, в конце концов просто пожелала Полли доброй ночи и ушла. Что еще она могла сделать? Она прошла через многолюдные комнаты дома, в котором Полли снимала комнату.
Темперанс наняла самую лучшую кормилицу и даже платила ей дополнительные деньги из скудных фондов приюта.
Остальное было в руках Божьих.
Уже начинало темнеть, в Сент-Джайлсе кончался день. Темперанс охватила дрожь. Мимо нее прошла женщина, несущая на голове плоскую широкую корзину с остатками устриц. Уинтер передал, что сегодня допоздна останется работать в школе, но все равно нужно приготовить ужин и уложить детей перед встречей с лордом Кэром.
В дверной нише, мимо которой она проходила, шевельнулась огромная тень, и у Темперанс замерло сердце.
Она услышала звучный голос лорда Кэра.
— Добрый вечер, миссис Дьюз.
Она остановилась, с возмущением подбоченясь.
— Что это вы здесь делаете?
Она увидела, как под треуголкой удивленно поднялись его брови.
— Жду вас.
— Вы следите за мной!
Он, нисколько не смущенный ее обвинением, кивнул:
— Так и есть, миссис Дьюз.
Она раздраженно вздохнула и пошла дальше.
— Вам, должно быть, страшно надоело играть в такую детскую игру.
Он усмехнулся, и ей показалось, будто его плащ прикоснулся к ее юбкам.
— Вы и понятия не имеете.
Неожиданно она вспомнила его поцелуй, уверенный, горячий и совсем не нежный. Вспомнила, как забилось сердце, как кожа стала влажной от пота. Он представлял собой угрозу, угрозу всем ее эмоциям, которые она так напряженно сдерживала. Она резко ответила:
— Я не развлечение для скучающего аристократа.
— А разве я это говорил? — спокойно спросил он. — К кому вы приходили в этот дом?
— К Полли.
Он стоял позади нее так тихо, что можно было подумать, что он превратился в призрак.
Темперанс
И кроме всего прочего, приют нуждался в попечителе.
— Полли — это наша кормилица, — уже спокойнее объяснила Темперанс. — Вы помните, той ночью, когда мы встретились, я принесла в приют еще одного ребенка. Я поместила младенца, очень слабую девочку, у Полли, чтобы она выкормила ее. Малышку зовут Мэри Хоуп.
— Кажется, вы… — Он умолк, словно раздумывая над тоном ее голоса. — Огорчены.
— Мэри Хоуп не сосет, — сказала Темперанс.
— Значит, этот ребенок умрет, — отчужденно сказал Кэр. Она остановилась и резко повернулась к нему.
— Да! Да, Мэри Хоуп умрет. Почему вы так равнодушны?
— А почему вы так неравнодушны? — Он остановился, как обычно слишком близко от нее, и ветер развевал его плащ, который, как живой, обхватывал ее юбки. — Почему вы так переживаете из-за ребенка, которого едва знаете? Вы ведь знали, что ребенок болен, возможно, уже умирает, когда несли его в приют?
— Потому что это моя работа, — яростно заявила она. — Это причина, по которой я просыпаюсь, причина, по которой я ем и сплю, эта причина — забота о детях. И содержание приюта.
— И это все? Вы не любите самого ребенка?
— Нет, конечно, нет. — Она повернулась и пошла дальше. — Я… я, конечно, беспокоюсь о каждом ребенке, но позволить себе, любить умирающего ребенка было бы верхом глупости. Не думайте, что я этого не понимаю, милорд.
— Какая самоотверженность, — с легкой насмешкой сказал он. — Настоящая мученица. Да вы, миссис Дьюз, просто святая. Вам не хватает только нимба и окровавленных ладоней.
Резкий ответ уже был готов сорваться с ее языка, но Темперанс сжала губы и проглотила слова.
— И все же, — где-то позади, близко от нее, заговорил лорд Кэр. — Интересно, можно ли запретить себе полюбить ребенка? Некоторым это, наверное, легко, но в вас, миссис Дьюз, я очень сомневаюсь.
Он раздражал ее, и она ускорила шаги.
— Вы считаете себя знатоком эмоций, милорд?
— Вовсе нет, — тихо ответил он. — Я редко что-то чувствую. Но, как безногий человек, я необъяснимо восхищаюсь теми, кто умеет танцевать.
Они завернули за угол, и она, задумавшись, не заметила, что они удалились от приюта.
— Вы ничего не чувствуете?
— Ничего.
Она остановилась и с любопытством посмотрела на него.
— Тогда зачем тратить столько времени на поиски убийцы вашей любовницы?
Он не без цинизма скривил губы.
— Я бы не придавал этому слишком большого значения. Всего лишь каприз.
— А теперь кто лжет? — прошептала она. Он раздраженно посмотрел в сторону.