Грешный и опасный
Шрифт:
Настроение было таким же чудесным, как новый день. В душе царила безмятежность. Отсутствие Роэна дало ей возможность поразмыслить о своем новом существовании и дерзком шаге, который она предприняла вчера.
Но теперь у нее нет дома. Его сожгли. И она больше не девственница. Какая ирония заключается в том, что последнее слово принадлежит Калебу Дойлу, особенно если вспомнить, что именно он привез ее сюда на утеху хозяину. Хорошенькую постельную грелку для его светлости. Откуда она могла знать, что скоро с радостью воспримет свою роль?
Но у нее не
Услышав дробный стук в дверь, Кейт подняла глаза.
— Кто там? — лукаво пропела она.
Дверь открылась.
— Ты одета? — осведомился Роэн.
— В зависимости от той, кто спрашивает.
— Так ты не голая? Я убит.
— Здесь холодно.
— Я могу подкинуть дров и разжечь огонь.
— О, еще как можешь! — промурлыкала она.
Но тут он вошел в комнату с подносом, на котором красовался ее завтрак.
— Проголодалась?
— Смотря для чего, — парировала она.
— Господи, я породил чудовище! — взмолился он. — Чему очень рад.
Кейт рассмеялась. Он поставил поднос на постель, подошел к окну и, сжав ладонями ее лицо, стал целовать. Несмотря на то что его не было минут двадцать, Кейт уже успела истосковаться. И сейчас вздохнула от удовольствия.
— Кстати, тебе уже не больно? — прошептал он с озорным блеском светлых глаз.
— Почти.
— Прекрасно, восстанавливай силы. — Поцеловав ее, он показал на тяжелый поднос: — Ваш завтрак, мадам.
— Спасибо, ужасно проголодалась. — Она вскочила, пробежала к постели и стала жадно изучать поднос.
Оба уселись на огромной кровати. У Кейт потекли слюнки при виде чайника и пирожных с белой глазурью, тостов с маслом и джемом. На центральном блюде оказалась яичница с колбасками.
Почти насытившись, Кейт показала мизинцем на самое большое блюдо под крышкой, остававшееся закрытым.
— А что здесь?
— Посмотри, — тихо отозвался он, поднимая крышку.
Кейт застыла, перестав жевать, и лишь немного погодя громко сглотнула.
— Мамина книга!
Большой том с поцарапанным кожаным переплетом лежал на блюде. Роэн уже успел развернуть грубую коричневую ткань. Кейт читала и перечитывала заглавие: «Дневник Алхимика».
— Господи, — прошептала она, — я почти забыла о нем… столько волнений!
Она послала ему кокетливый взгляд, после чего уставилась на дневник и решила, что в нем есть нечто неприятное.
— Ты заглядывал в книгу? — настороженно спросила она.
— Попытался. Но из нее выпало вот это и я решил, что будет лучше подождать тебя.
Он поднял обложку и вынул старое, пожелтевшее сложенное письмо.
— Тебе стоит это прочитать. Когда будешь готова.
— Это от матери? — заинтересовалась Кейт.
— Нет. Скорее от твоего деда, графа Дюмарина. Прости, что заглянул в него раньше, но я должен был убедиться, что там нет ничего такого, что расстроит тебя.
— О-о… — Кейт с обожающей улыбкой поцеловала свои пальцы и прижала их к его губам. Когда он учтиво поцеловал кончики, она с улыбкой развернула письмо. — Полагаю, я вполне готова…
— Уверена, что вынесешь все это? — хмурясь, спросил Роэн.
Кейт кивнула и стала читать. Письмо было написано на французском.
«Моя дорогая Габриэль.
Больше мы никогда не встретимся на этой земле. Жаль, что у меня нет года или хотя бы нескольких месяцев, чтобы объяснить, что я должен сделать. Но у меня не хватает ни времени, ни мужества, чтобы рассказать о ящике Пандоры, который я помог открыть. Возможно, когда-нибудь тебе все расскажет герцог Уоррингтон».
Кейт резко вскинула голову.
— Герцог Уоррингтон? Мой дед… знал твоего отца?
Роэн медленно кивнул.
Кейт потрясенно воззрилась на него.
— Ты ничего не говорил.
— Читай дальше. Скоро увидишь почему.
— А… а что это за ящик Пандоры, который он помог открыть? Ты знаешь?
— Читай, Кейт.
Она с подозрением оглядела его. Здесь происходит нечто странное! Сгорая от любопытства, она продолжила читать:
«Моя единственная надежда — помочь тем, кого я всегда считал своими врагами. Любой ценой мы должны остановить то, что уже пришло в движение, пока не начался хаос».
Кейт была сбита с толку и немного расстроена. Что все это означает?
Но следующие строчки все же имели какой-то смысл.
«В Америке ты окажешься далеко от всего этого и, думаю, будешь в безопасности».
Это по крайней мере согласовалось с тем немногим, что она знала о прошлом матери.
«Доверься добрым людям, под покровительство которых я тебя отдаю. Как я мог знать, что правы наши враги, а не мы?! Желаю тебе никогда не сделать той глупости, которую сделал я. Все, во что я верил, — ложь. Я иду навстречу смерти, раскаиваясь во всем, во всей жизни, погубленной лицемерием совета и моей собственной алчностью. Но больше всего я жалею о том, что сделал с тобой во имя этой лжи и порока».
— Господи Боже. О чем он? — бледнея, выдохнула Кейт. — Я думала, что дед остался во Франции, чтобы сражаться с якобитами!
— Не совсем так.
— Ты знаешь о нем?
— Знаю.
— Но откуда?
— Потому что моя семья тоже в этом замешана.
— Добрые люди, о которых говорит дед, — это твой отец?
Роэн стоически кивнул.
Кейт поняла, что он ждет, когда она закончит читать письмо, и только потом ответит на ее вопросы.
У нее слегка кружилась голова от внезапного осознания того, что он, оказывается, многое знал о ней и ее семье, но до сих пор не сказал об этом ни слова.