Грешный и опасный
Шрифт:
Деяние было жестоким, бесчеловечным и, конечно, незаконным.
Шагая вдоль ряда выстроившихся перед ним оборванцев, он сурово огладывал каждого. В руке по-прежнему была зажата причудливая шпага, которой он размахивал с таким же небрежным изяществом, как щеголь — тростью.
Роэн остановился перед неуклюжим громилой по прозвищу Бык, и потеющая гора мышц опустила глаза и поежилась.
— Сколько раз я остерегал вас от подобного рода вещей? — продолжал Роэн. — Я провел границы и требовал их не переступать, и все же у вас хватило наглости ослушаться моих приказов! И тогда…
Он
— Да еще привели мне какую-то пьяную шлюху, как будто это поможет заслужить мое прощение! Не поймите меня неверно: она довольно хорошенькая, и я вволю ей попользуюсь, — но если вы считаете, что готовая на все потаскуха и несколько бутылок приличного бренди все уладят, значит, не понимаете серьезности ситуации. Существуют такие вещи, как последствия, джентльмены, — добавил он и снова окинул их свирепым взглядом, хотя, по правде говоря, скорее изображал гнев, для устрашения.
Те, кому довелось видеть его в ярости, не доживали до того, чтобы рассказать об этом.
— Самое забавное заключается в том, что вы искренне считали, будто я ничего не узнаю. Ах да! Предполагали, что я все еще за границей. Но, как выяснилось, вы ошиблись.
Несколько месяцев назад он вернулся из Неаполя, после выполнения весьма неприятной и кровавой миссии.
Конечно, контрабандисты ничего об этом не знали. Он никому не объяснял причин своих долгих поездок. Пусть делают свои выводы. Они предполагали, что господин путешествует в поисках новых удовольствий и новых женщин.
Возможно, в этом была крупица правды, но должен же мужчина хоть иногда расслабиться, тем более что он почти постоянно находится в напряжении.
— Я был в своем лондонском доме, когда мне нанес визит высокий чиновник береговой охраны. Он и просветил меня насчет проделок моих арендаторов! О да, они все о вас знают! — резко сообщил он. — Из уважения к пэру королевства он счел нужным предупредить меня о скорой облаве на вашу деревню. Сразу было понятно, что он жаждет крови.
Контрабандисты обменялись встревоженными взглядами.
— Всем известно, каким шипом была ваша банда в боку береговой охраны. Теперь получилось так, что у них есть свидетели: команда торгового судна, которое вы потопили.
— Но, ваша светлость!..
— Молчать!
Контрабандисты в страхе притихли.
— Не желаю слышать ваши извинения! — прогремел он. — Если хотя бы один матрос утонул, я не стал бы вмешиваться, чтобы спасти ваши жалкие шкуры! Кстати, я упоминал, что береговая охрана вознамерилась арестовать ваших жен. Да и старших сыновей тоже. Ни для кого не тайна, что в организации подобных кораблекрушений зачастую участвует вся деревня. Однако… — он снова зашагал вдоль ряда, — учитывая, что все были спасены, я сумел подкупить чиновника кошельком золота. И тот разрешил мне самому разделаться с вами. Соглашение наше заключается в следующем: я выдаю ему тех, кто все это затеял. Им одним грозит наказание, но за это пощадят остальных.
Послышались дружные облегченные вздохи.
— Джентльмены, я знаю вашу великую традицию защищать друг друга и слышал о кодексе
Многие из присутствующих побледнели.
— Так или иначе, чиновник согласился на мое предложение, и мистер Дойл мудро решил не сопротивляться.
2
Прозвище, данное англичанами Наполеону.
Роэн написал вожаку контрабандистов перед отъездом из Лондона, дав ему шанс исправиться и переловить всех виновных до прибытия господина.
Сейчас он остановил мрачный взгляд на Калебе Дойле.
— Насколько я понимаю, ты готов их выдать?
— Да, сэр.
Роэн коротко кивнул.
— Приведите их.
Дойл сделал знак своим сообщникам привести пленников. Контрабандисты вышли из зала, но Дойл остался. Роэн не мог не заметить усталость на лице старика. И… похоже, он наконец устыдился.
Конечно, он расстроен, учитывая, что отвечать придется его племянникам. Теперь им грозит либо эшафот, либо ссылка в колонии.
Какое несчастье…
Но Роэн также подозревал, что Дойл чувствует себя виновным еще и потому, что не сумел удержать своих людей от преступления.
Роэн знал, что не Калеб это затеял. Всему причиной стремление горячих молодых голов доказать свою храбрость.
И в этом отчасти заключалась проблема. Дойл стареет, слабеет, теряет власть. Ясно, что скоро кто-то из молодых бросит ему вызов. А пока что гордость Дойла глубоко ранена. Но Роэн не намеревался бросать его волкам. Старик для него слишком большая ценность, чтобы просто так с ним расстаться. Хитрец и ловкач по природе, он много раз доказывал преданность отцу Роэна и самому Роэну.
К этому времени, доставив множество секретных депеш, старый контрабандист, несомненно, подозревал кое-что об участии герцогов Уоррингтонов в тайных правительственных интригах.
К счастью, Калеб был слишком умен, чтобы показать, что много всего знает и о многом догадывается. Большая часть талантов Дойла и заключалась в понимании того, какие вопросы нельзя задавать. Атмосфера в парадном зале стала напряженной, особенно когда послышался стук входной двери: сейчас должны были привести виновных.
Роэн уселся на старый троноподобный стул в центре зала и стал нетерпеливо барабанить пальцами по эфесу шпаги.
В конце концов, чем быстрее он закончит здесь, тем скорее сумеет «развернуть» свой маленький подарок. Его глаза блестели от предвкушения, но он позволил себе лишь мельком подумать о женщине в его спальне. Слишком остро он ощущал ее присутствие.
Она здесь. В его постели.
Он хотел увести ее из зала, на случай если понадобятся более сильные меры, чтобы напомнить непокорным арендаторам о его власти над ними. И он не хотел, чтобы женщина стала свидетельницей его способности к насилию.