Грешный
Шрифт:
— Не слушайте ни одного проклятого слова, которое он говорит, — прорычал Мэтью.
Ричард на мгновение застыл на месте, пытаясь собраться и принять верное решение.
— Ваш отец явно не желает давать согласия на подобную операцию.
Мэтью рывком вскочил с кровати.
— Мой отец и пальцем не пошевелит, чтобы помочь Саре, — гневно прошипел он, — но я сделаю для нее все! Раз моей сестре требуется операция, вы ее проведете!
Лицо Ричарда вспыхнуло, приобретя пунцовый оттенок.
— Я не могу
— Сейчас это не имеет ровным счетом никакого значения. Если вы цените свое место и свой заработок, доктор, вы начнете операцию немедленно.
— Но мне… мне нужно согласие на операцию, милорд, а ваша сестра, в ее состоянии, не способна это согласие дать. И вы, как брат больной, не вправе участвовать в принятии столь серьезных решений. Вот если бы вы были ее официальным опекуном…
Сыпя чудовищными ругательствами, Мэтью пролетел мимо доктора и медсестры:
— Подготовьте все, что нужно для операции, и ждите моего возвращения. Вы будете оперировать, Инглбрайт.
Глава 13
Широко распахнув дверь гостиной, Мэтью ворвался в комнату и увидел Миранду, свою мачеху, которая лениво развалилась на небольшом диванчике, просматривая странички мод. Она и сама была одета по последней моде, ее шея и запястья утопали в драгоценностях. Миранду совершенно не удивило то, что Мэтью стоит в ее личной комнате, чуть не полыхая огнем от ярости.
— Добро пожаловать, сын мой, — сказала она с мастерством прекрасной актрисы. — Вы зашли, чтобы поцеловать свою маму?
О господи, как же Мэтью презирал эту женщину, занявшую место его матери! Он ненавидел Миранду, просто не мог смотреть ни на нее, ни на вспышку удивления в ее глазах.
Ее сын… Одна эта мысль вызывала у Мэтью отвращение.
Он безжалостно схватил мачеху за запястье и буквально стащил ее с дивана. Миранда была слишком высокой для женщины, ее глаза находились почти вровень с глазами Мэтью. Она даже не пыталась бороться с пасынком. Вместо этого мачеха выпрямила спину, и фальшивая материнская привязанность во взоре сменилась злобным, расчетливым блеском глаз.
— Вы сейчас же убедите своего мужа согласиться на все, что доктор считает необходимым в состоянии Сары, — прорычал Мэтью сквозь стиснутые зубы.
Миранда лишь ухмыльнулась в ответ и попыталась вырваться из железной хватки пасынка, но он лишь крепче сжал ее руку, вынудив откинуть голову назад и встретиться с ним взглядом.
— Ваш отец…
— Вы скажете своему мужу… — с большим трудом произнес Мэтью, — что вы просите его дать разрешение на операцию, что вы хотите этого. Вы понимаете меня?
— И как, по вашему мнению, я смогу убедить в этом его светлость? — резко отозвалась она.
— Почему бы вам, не направить
Глаза мачехи превратились в щелки, ее губы сузились в тонкую ниточку.
— Ваши манеры не улучшились, как я посмотрю. Вы — все такой же грубый, сердитый, плохо воспитанный ребенок, каким всегда и были. Маленький мальчик дорогой Элизабет, — язвительно заметила она. — Маленький мальчик, которого она не хотела, от которого в конечном счете и убежала.
— Заткнитесь! — взревел Мэтью, еще сильнее сжимая пальцы на ее руке. Эта наглая сучка хищно улыбнулась, и пасынок окончательно потерял самообладание. Миранда всегда умела изводить его. — Я всегда ненавидел вас, но никогда не делал этого с такой силой, как сейчас, когда я знаю, что вы позволили своему ребенку страдать от боли!
— Так будет лучше, — фыркнула она. — И вы прекрасно знаете это. У нее нет никаких перспектив, никакого будущего.
— Она — ваша дочь! — буквально зарычал Мэтью. Чувствуя к мачехе сильнейшее отвращение, он энергично тряхнул ее, пытаясь донести смысл своих слов.
— Она для меня умерла, — мгновенно парировала Миранда. — Что мне делать с этой слабоумной? Всякий раз, когда я смотрю на нее, я чувствую разочарование и унижение! Я хочу избавиться от нее!
Мэтью с размаху бросил мачеху на спину, и та приземлилась на диван в груде шелка и нижних юбок. В свете дневного солнца драгоценности на ее шее ярко блестели. Он с трудом подавил желание задушить Миранду этими побрякушками.
— Вы мне отвратительны, — с презрением бросил Мэтью. — Вы жестоки, просто бесчеловечны!
Она так некстати и громко рассмеялась в ответ, что Уоллингфорд невольно задался вопросом, когда же его мачеха успела сойти с ума.
— Откуда вы знаете, что человечно, а что — нет? Если вы так горите желанием спасти ее, милорд, делаете это сами.
Мэтью ворвался в комнату Сары и кинулся к ее кровати. За время его отсутствия Джейн сняла плащ и шляпу и закатала рукава. Перед медсестрой, на комоде, стояла миска, рядом располагался серебряный поднос с аккуратно разложенными инструментами. Когда Уоллингфорд влетел в комнату, словно ураган, Джейн наливала дымящуюся воду в миску.
— Начинайте, — приказал он.
Инглбрайт стоял по другую сторону кровати, его пристальный взгляд буквально впился в медсестру. Когда доктор обернулся к нему, Мэтью заметил в его глазах немой вопрос. Этот вопрос явно относился не к Саре — к Джейн.
Пока мужчины обменивались красноречивыми взглядами, медсестра продолжала тихо работать. Мэтью видел, как она налила воду в миску, потом низко согнулась над кроватью, чтобы что–то прошептать Саре. Его сестра, казалось, успокоилась, отвечая на нежные переливы голоса Джейн.