Грезы о Вавилоне. Частно–сыскной роман 1942 года
Шрифт:
Перед тем как выйти из квартиры, я огляделся — забыл ли я что-нибудь? Разумеется нет. У меня в этом мире так мало барахла, что нечего, к чертовой бабушке, и забывать.
Часы с браслеткой — нет, печатку с огромным бриллиантом — нет, кроличью лапку на счастье — не-а. Ее я слопал очень давно. Поэтому, стоя на пороге с двумя револьверами в карманах, я был готов к выходу, как вообще не бывает.
Не давало мне покоя одно — тот факт, что по-прежнему надо позвонить матери, снова провести тот же
Ну что ж… если б от жизни хотели совершенства, ее бы такой и сделали с самого начала, и я не о райском саде говорю.
39. Прощайте, нефтяные скважины Род-Айленда
Когда я покидал здание, любителей-плакальщиков по домохозяйке на лестнице уже не было. Вот уж точно балаганных комиков по ошибке выпустили на сцену жалкой оперы скорби, но теперь все разбрелись по своим крысиным норам, а хозяйка как была мертва, так и осталась.
Я думал о ней, выходя из дома.
Ведь хорошо я ее надул, добившись отсрочки историей про дядю, который обнаружил целые залежи нефти в Род-Айленде. Здорово на меня вдохновение накатило, будто с левого края поля, и старуха заглотила. Я мог бы стать выдающимся политиком, если б не Вавилон.
Пока я спускался по парадной лестнице, меня посетило видение: домохозяйка сидит и думает о нефтяных скважинах в Род-Айленде, и тут у нее останавливается мотор. Я слышал, как она говорит себе: «Я никогда раньше не слыхала о нефтяных скважинах в Род-Айленде. Что-то тут не так. Я знаю, что много нефтяных скважин есть в Оклахоме и Техасе, я видела их на юге Калифорнии, но нефтяные скважины в Род-Айленде?»
И тут ее сердце остановилось.
Хорошо.
40. Славные картинки
Я шел по Ливенворт-стрит, очень тщательно не думая о Вавилоне, и тут с другой стороны улицы меня вдруг заметил молодой человек чуть за двадцать и принялся махать мне руками. Я его никогда раньше не видел. Я не знал, кто он такой. Интересно, в чем же дело? Ему очень хотелось перейти через дорогу ко мне, однако свет был красный, и молодой человек стоял и ждал, пока тот сменится. А ожидая, махал в воздухе руками, как спятившая мельница.
Когда свет сменился, молодой человек побежал ко мне через дорогу.
— Привет, привет, — сказал он, как давно пропавший брат.
Все его лицо было в угрях, а глаза страдали от слабости характера. Что же это за субъект?
— Ты меня помнишь? — спросил он.
Я не помнил, а если б даже и помнил, то не захотел бы вспоминать, но я уже сказал выше, что не помнил.
— Нет, я тебя не помню, — сказал я. На нем была не одежда, а черт-те что. Выглядел он не лучше меня.
Когда
Откуда, к чертям собачьим, этот парень выскочил?
Теперь он смотрел себе на ноги, словно щенок, только что получивший взбучку.
— Ты кто? — спросил я.
— Ты меня не помнишь, — печально ответил он.
— Скажи мне, кто ты, и я, может, тебя вспомню, — сказал я.
Теперь он уныло качал головой.
— Да ладно тебе, — сказал я. — Выкладывай. Ты кто?
Он продолжал качать головой.
Я начал его огибать.
Он потянулся ко мне и рукой дотронулся до моей куртки, как будто не хотел, чтобы я уходил. У меня появилась вторая причина отдать куртку в чистку.
— Ты продал мне картинки, — медленно вымолвил он.
— Картинки? — переспросил я.
— Ага, картинки с дамами без одежды. Славные такие картинки. Я принес их домой. Помнишь «Остров сокровищ»? Всемирную ярмарку? Я отнес картинки к себе домой.
Ох ты ж черт! Ну еще бы он не отнес картинки к себе домой.
— Мне нужно еще, — сказал он. — Те картинки уже старые.
Я представил себе, как сейчас выглядят эти картинки, и содрогнулся.
— У тебя еще есть? Я бы купил, — сказал он. — Мне новые нужны.
— Это было давно, — ответил я. — Я больше таким не занимаюсь. То было одноразовое предприятие.
— Нет, это был сороковой год, — сказал он. — Всего два года назад. Неужели у тебя ничего не осталось? Я тебе за них хорошо заплачу.
Теперь он смотрел на меня умоляющими собачьими глазами. Ему отчаянно хотелось порнографии. Я видел такой взгляд и раньше, но торговля грязными открытками осталась в прошлом. — Иди ты на хуй, извращенец! — сказал я и зашагал по Ливенворт к радиостанции.
Мне есть чем заняться, вместо того чтобы стоять на перекрестках и разговаривать с дурковатыми половыми извращенцами. Я снова содрогнулся, подумав о том, как состарились те картинки, что я продал ему на Всемирной ярмарке в 1940 году.
41. Педро и пять его романтиков
Я прошел еще несколько кварталов по Ливенворт-стрит навстречу встрече со своим клиентом и вспомнил, какой сон приснился мне прошлой ночью. Мне снилось, что я — прославленный повар с Юга от Границы и я открыл в Вавилоне мексиканский ресторан, где фирменно готовят фаршированные перчики и энчилады с сыром.
Он стал самым знаменитым рестораном в Вавилоне.
Располагался он у Висячих Садов, и там ели лучшие люди Вавилона. Туда часто заходил Навуходоносор, но фирменные блюда были ему без разницы. Он предпочитал тако. Иногда он сидел, и в каждой руке у него было по тако.