Грёзы о Закате
Шрифт:
Налив воды для весенних первоцветов в глиняную бутыль, поставил подснежники с махровыми лиловатыми лепестками на стол в большом доме. За этим столом полдничали и ужинали, учились и сказывали весёлые байки, обсуждали текущие и грядущие дела. Запас привезённого на ладьях зерна давно закончился, но Кок не унывал, готовил похлёбки из рыбы или мяса, закупал провизию у местных.
— Краса! — воскликнул Страшила. — Подумал сперва, что ты цветие для местной девицы собрал.
— В нашем доме не только порядок, но и краса должна быть, — главный литейщик повернулся к Хотену: — Зови, друже, всех на полдник. Смотровому наказ: быстро поесть — и стоять-смотреть да никого не пущать!
Повар
— Услада от свеев! Репка, мёд да брашно с хлебом!
Витязи его хвалили:
— Эка сласть какая! Никак свейскую приспешницу приголубил? Давно хлеба-то не было!
— На то указ был от Кнута. Весь торг отныне чрез него. А чем плохо? Вот и хлеб снедаем.
Алесь усмехнулся своим думам о Кнуте и сказал повару:
— Друже Кок, не по дружбе, а по службе прошу: купи всем нам одёжи. И верхней и нижней. Мы все в обносках. Свеи искоса глядят. Раз Кнут от нас совсем отошёл, так ты с ним торг веди как гость, да товар добрый бери. А как наберёшь одёжи на всех, скидывай цену, — Алесь достал три монеты и передал Коку.
— Ох, негоже-то за золото одёжу брать, — встрял Страшила.
— Добрая у них шерсть да и лён хорош, — изронил ответное слово Алесь и добавил, обращаясь к витязям: — Со стола прибрать и вертаться на работы!
— Негоже, государь, то, что воины привыкли звать тебя Страшилой, — сказал Алесь, когда все витязи вышли.
— Не в обиде, пусть называют.
— Взявши Ладогу, Изборск и Новгород, разобьёшь ты рыло и Рюрику и Хельги, если те живы будут, да взойдёшь на престол Северной Руси — и как тогда велишь себя величать? Страшилой Первым?
— Бить рыло им не буду. Зарежем хорьков на жертвенном камне. Предадим хорьков Яровиту.
— Зачем же руки марать? Да и вряд ли ты сможешь принести их в жертву Богу войны. Пушки заговорят — и разобьют-раскатают городища по брёвнышку. Там же и тризну справим, как только брёвнышки да кости соберём. И землицей прикроем. Иное меня волнует. Ты их хорьками называешь. А как сам сядешь на престол, тоже хорьком станешь?
— Ты, случаем, браги лишку не выпил, Алесь? Всем городам дам вольности. Примером тому — Волин. Города сами будут призывать князей.
— Не пил я браги. И не прав ты, Олег Дукович! Готов ты воссоздать те же порядки, от которых страдают и стонут на закате. Не должно быть князей на Руси. Для армии и флота введи иные звания. В городах устроение не меняй. Не придумали ничего лучше вече. Дай им единую Правду, не облагай чрезмерными поборами, полюдьем иль данью. Но воеводу своего в каждом городе поставь. Не должен город воеводе платить. От тебя должны зависеть воеводы. Людей затребуй для армии и в училища. А если оставишь систему княжений, то — время придёт — расплодятся князья, сядут по уделам на кормление, и последуют раздоры и войны, как ныне у волков да ререгов на закатных землях и княжествах. Знаю, скажешь, платить воинам или воеводам нечем. Так создай государевы заводы. У нас болотной руды — залежи аж по пояс! Железом да бронёй все страны завалим.
— Не получится по-твоему, Алесь! Кривичам заплатил, а своим ещё нет. Запас монет, что Ведислав вручил, тает как вешний снег. У меня трещит голова из-за того, что не знаю, где сыскать деньгу для семей погибших, а ты готов всю Русь на меня взвалить.
— Знаю, что Ярослав, мой бывший кормщик, сообразителен. Грамотен, ведает счёт. Если учредить денежный приказ да поручить ему деньги и финансы Северной Руси, справится ли он?
— Честный муж. Можно посадить его на хозяйство в любом городе. Но Северная Русь? Это ж блажь! Ещё раз говорю тебе, мечтатель,
— Почему не знать?! Знаю. Вон под моим ложем мешки лежат с золотом. В одном из них — много мелких мешочков. Те мешочки свейские девицы пошили. В каждом по десять монет иль золота весом на десять монет. Взвесил точно, безмен у Ярослава брал. Каждой семье погибшего или раненого, и каждому из наших тридцати витязей — по мешочку. В других мешках золото в слитках. Отдаю в казну Руси.
— Эх, Алесь, ты бы с этого и начинал! А откуда всё это?
— Один из мешков мой. Я его из Царьграда везу. Половину монет отдам в казну. А половина нужна для дела. Заводы ставить, людям платить. Государевы заводы! Личной выгоды не ищу. Не надобно мне это, — губы Алеся дрогнули и скривились в горькой усмешке. — Всё остальное здесь добыл. Еще две пушки отольём — и поставим витязей на добычу золота для казны. Но не всех! Пороховой двор должен работать.
Долго, до прихода витязей сидели, толковали мужи о Северной Руси и не преминули испить медового напитка за успех своего дела.
Утром князья объявили перед строем о сложении княжеского достоинства с себя. Олег Дукович возвестил о плане создания Северной Руси, произнёс первые указы и выдал наградные витязям. Все кормщики обрели звание капитанов. Бывший князь воспротивился всем предложениям Олега Дуковича о назначениях или должностях для себя нелюбимого.
На него накатила очередная депрессия. Даже девицы из свейского селения, высыпавшие поглазеть на молодца, одетого в сказочно красивый кафтан, изысканный некогда Лютобором в Волине и подаренный Алесю перед отбытием на север, не развеяли его тоску-печаль. Дукович сочувственно поглядывал на товарища и тактично молчал.
Конунг Кнут радушно принял гостей в новом доме, посетовал на медлительность свеев, строящих замок на горе. Его жена вполне соответствовала божественному имени, которым покойная матушка нарекла её, и статусу супруги конунга. Служанки накрыли стол, и государственные мужи, потягивая брагу, обсудили текущие и грядущие проблемы. Олег Дукович поведал конунгу Кнуту о запасах железной руды на Руси и обещал поставку мечей и доспехов для армии Кнута.
— А до той поры сиди, Кнут, тихо, воспитывай воинов. Мы уйдём и в вечное владение оставим тебе медную гору. Считай её подарком Алеся. Пока не получишь оружие от нас, не спеши вывозить медь. Иначе пожалуют сюда даны или варяги. Создай тысячную армию, и тогда — с нашими доспехами и мечами — ты сможешь выгнать данов из свейских земель. Построишь стольный город. Ныне мы принесли договор тебе на подпись. Сей договор — о дружбе и торговле между Королевством Даларны и Восточных Земель, с твоей стороны, и Северной Русью, с моей стороны. Он на словенском. Перепиши его на своём языке, а мы, с твоего королевского разрешения, осушим бокалы с брагой. Хороша ваша брага!
Конунг Кнут вызвал старейшину деревни, ибо тот также имел то ли счастье, то ли несчастье познакомиться в своём прошлом с латынью, и они вдвоём составили текст на жёлто-розоватом листе пергамента, любезно дарованным Алесем.
Олег Дукович, узрев свой титул, зачитал его вслух: «RUS MAGNUS IMPERATOR OLEG» [2] .
Подумав немного, возмутился:
— Я не великий император, а просто император!
— Так будешь великим! — ответил Конунг Кнут.
2
Великий император Русов Олег (лат.)