Грезы
Шрифт:
— Может, мне не стоит тебя отпускать, Сасс, — усмехнулся Курт. На его невероятно красивом лице появились признаки старения. Это время далось и ему нелегко.
— Это лишнее, Курт, — нежно улыбнулась Сасс. — После нынешнего вечера ты останешься большим актером, даже если фильм лопнет. У тебя впереди еще много всего. Ты больше во мне не нуждаешься.
— Возможно, ты и права. И все-таки, я должен был бы… — Он дал ей время вмешаться, и Сасс воспользовалась этим, чтобы спасти его лицо. Ее по-прежнему это заботило.
— Должен был бы — не считается. Важно то, что ты делаешь. Мы сделали много —
— Пожалуй, верно. — Быстро поцеловав Сасс в лоб, Курт подхватил блондинку и снова стал ее верным спутником. Сасс все еще держалась за него, но уже понимала, что стоит одна. Между ними просунули микрофон, и они расстались, по-прежнему сверкая улыбками. За долгое время это стало для них второй натурой.
— Сасс! Курт! Вы выглядите просто превосходно. Представляю, какой восторг вы испытываете сейчас. — Келли Картер орудовала микрофоном как смертоносным оружием.
— Мы просто балдеем, Келли, — ответил Курт, и его подружка нелепо хихикнула.
— Сасс. — Келли повернула к звезде сочувственный взор, и Сасс протянула к ней руку. Келли стиснула ее, но шоу продолжалось. — Я знаю, что для тебя это по-настоящему большой вечер. Испытываешь ли ты триумф?
— Келли, этот вечер и в самом деле для меня особый. С самого начала для меня стало делом чести снять фильм «Женщина в конце тропы». И я могу только надеяться, что история покажется вам такой же необыкновенной и интересной, как и мне. Я так благодарна, что мне было позволено воплотить ее на экране. У меня просто нет слов, чтобы выразить свою признательность. — Последнее прозвучало как молитва, и Сасс, понимая, сколько кроется за этими словами, понадеялась, что Шон как-нибудь ее услышит.
— Все равно, что сбывшийся сон, — прошептала Келли, отставив микрофон подальше, выражая этим поддержку своей подруге.
— Да, как сон. Видение, воплотившееся в реальность, — прошептала Сасс, но она уже не слушала. Курт был позабыт, Келли Картер исчезла, Лизабет, стоявшая на почтительном удалении, больше не существовала. Существовали другие, более важные люди, и она должна была их поразить своей уверенностью в успехе.
Сасс прошла по красному ковру к входу в театр. Она шла медленно, ступая очень осторожно. Появился Ричард, одетый в безупречно сшитый смокинг, седые волосы прилизаны назад от патрицианского лба. Обычно пронзительные глаза с мольбой устремились на Сасс, умоляя не забывать, зачем они сюда явились, и не устраивать скандала. В глазах был виден страх, и, странное дело, Сасс испытала удовлетворение.
Рядом с ним стояла до неправдоподобного прямая Слоан, ее атлетическое тело было заключено в жесткое, странное платье, переливающееся всеми оттенками зеленого цвета. Платье, казалось, двигалось само по себе, словно живым было оно, а не надевшая его женщина. Но жизнь была лишь иллюзией. Платье обрамляла кайма из павлиньих перьев, шевелившихся, когда мимо проходили люди. Ее миндалевидные глаза не выразили ничего, устремившись на Сасс. Полный рот скривился в пародии на улыбку. Ее помада была красной как кровь, кожа по белизне напоминала актеров из «Кабуки», черные как вороново крыло волосы казались лишь цветовой облегающей шапочкой на точеной голове. Тяжелые жадеитовые серьги задевали голые плечи. Боль
— Слоан.
— Сасс. — Прекрасная голова Слоан чуть кивнула, ровно настолько, чтобы дать Сасс понять, что кивок не выражает никакого уважения. — Ты выглядишь сегодня просто ошеломительно. Я всегда говорю, что нужно одеваться соответственно своим достоинствам. Верно, Ричард?
На самом деле Слоан вовсе не интересовало его мнение. Ричард всегда был не более, чем ее громоотводом, и робость на его лице не удивляла. В присутствии Слоан всем делалось не по себе, однако она давно утратила интерес к проявлениям страха. Впрочем, разглядывая Сасс, она была заинтригована. Сасс стояла совершенно спокойно, и Слоан вовсе не нравилось это.
— Сасс, прости, — произнес Ричард, делая шаг вперед. Она отмахнулась от его извинений. Или, может, жест этот означал прощение. В любом случае это не имело значения. Он больше ничего для нее не значил. Он не был личностью. Он был подневольной вещью, управлявшейся Слоан.
— Я оделась, рассчитывая на успех, Слоан. Когда кончится вечер, я буду праздновать победу.
Слоан рассмеялась своим странным мелодичным смехом.
— Я читала сценарий, дорогая, и ты себя обманываешь. Оливье, пожалуй, и мог бы превратить этот экземпляр ирландских страхов в коммерческий успех, но не ты.
— Что ж, посмотрим, — ответила Сасс, и ее бравада была такой же фальшивой, как и надетые на нее драгоценности. Она еще помнила те времена, когда и то, и другое были реальными.
— Всегда готова, мисс Брандт, — сказала Слоан низким и глубоким голосом. Сасс протянула руку, и ее тут же схватила Лизабет. Слоан подняла тонкие дуги бровей, впервые заметив Лизабет. — Сегодня вечером ты одна?
— Напротив. Я делю этот вечер с моей дорогой подругой и помощницей. Может ли быть лучше?
— А как же мужчина? К примеру, тот, кто совсем недавно так тебя интересовал?
У Сасс сжалось сердце. Как смеет эта особа даже думать о Шоне, а уж тем более говорить о нем. Сасс ответила ледяным тоном:
— Его здесь нет. Я не знаю, где он.
Слоан усмехнулась, и Сасс увидела мелкие белые зубы великолепной формы. Слоан наклонилась и прошептала:
— Не беспокойся. Я знаю.
Сасс вздрогнула, ее тело задрожало в ответ на учащенно забившееся сердце. Рана была слишком свежей. Не может быть, чтобы Слоан все-таки решила причинить ему вред теперь, когда он ушел из жизни Сасс. Не может быть! Лизабет крепко сжала ее руку, сознавая, что никто не должен видеть Сасс слабой. Лизабет умрет, но не допустит этого.
— Сасс, пойдем-ка, нас ждут.
— Да, конечно. — Сасс нерешительно кивнула. Лизабет быстро увела ее и усадила в зале, где уже гас свет. Сасс молчала, устремив глаза на экран. Ждала. Молилась. Фильм начался.
За девяносто секунд, пока шли титры, Сасс выскочила из зала, оставив за спиной Лизабет. Ее губы дрожали, а слезы лились из широко открытых глаз. Не обращая внимания на боль в ноге и бешено стучащее сердце, Сасс бежала по устланному коврами коридору и выскочила в огромные двери, набирая холодный ночной воздух с тем же отчаянием, как тонущая женщина, внезапно спасшаяся из бушующего моря.