Грезы
Шрифт:
— Ричард никогда не пришел бы к вам за деньгами.
— Тогда вы не знаете Ричарда. — Слоан переменила позу. Ее гибкое тело приняло зловещий вид. — Сделка заключена, мисс Брандт, вот и все. Если ваша затея выгорит, вы выплатите назад долг и ни пенни процентов.
— Какое великодушие. А я слышала, что вы сдираете семь шкур с несчастных, связавшихся с вами. И такая беспроцентная ссуда, по-моему, совсем не характерна для вас.
— Верно. Но тут особый случай. Мой босс был счастлив оказать вам помощь. Он ваш давний поклонник.
— Но ведь он бизнесмен и наверняка не позволяет себе руководствоваться
— Вы правы. — Слоан рассмеялась, подошла к высокому табурету и поставила на него ногу. Она была красивая женщина, но совершенно непривлекательная. Трудно было представить себе мужчину, пожелавшего с нежностью к ней прикоснуться, прошептать слова любви или просто дружески поговорить. — Хоть он и уважает вас, но не станет терять шесть миллионов, не обеспечив себе гарантии, что потом окупит вложенный капитал.
— Он получит назад все до пенни. Фильм получится хороший.
— Это должны сказать критики — и публика, разумеется. Они могут опустить вниз оба больших пальца, Сасс. И тогда вы окажетесь в огромных долгах.
— Я предполагаю, что на этот случай в договоре предусмотрены соответствующие меры? — Сасс расслышала дрожь в своем голосе и пристально поглядела на Слоан.
— Конечно. Но пока это неважно. Заканчивайте свой фильм. Делайте свое дело. А придет время — мы поговорим о специфике нашего договора и сделаем это в более подходящей обстановке.
— Нет. Мы сделаем это здесь и сейчас.
Сасс больше не боялась. Гнев овладел ею и подавил все остальные чувства. Завуалированные угрозы этой женщины наверняка более пугающие, чем любая реальность. Слоан наслаждается вызываемым ею страхом. Сасс может выслушать что угодно, любые условия, на какие пошел Ричард, но она не может продолжать делать фильм в таком состоянии, томимая неизвестностью. Слоан театрально вздохнула, кокетливо вскинула ресницы и наконец произнесла:
— Ладно, — залепетала она, изображая притворный ужас. — Раз уж вы желаете знать. Но я определенно не понимаю, что здесь такого. Ричард ваш менеджер, вы актриса. Он делает дела, вы играете.
— Я сама устраиваю свои дела, благодарю вас. Ричард мой советник. А теперь, будьте так любезны, назовите условия вашей с ним сделки.
— Условия простые. Если «Женщина в конце тропы» добьется успеха, вы отдаете назад взятые деньги, и мой босс в восторге. Если же мы увидим, что фильм не нравится зрителям и не окупает затраты, так что вы не можете вернуть долг, мы воспользуемся вашим талантом. У моего босса есть замысел, который он хочет перенести на экран. Если «Женщина в конце тропы» проваливается, вам придется сыграть главную роль в этом фильме. Прямой и четкий бартер. Понятно? — Слоан воздела кверху руки и сверкнула улыбкой. — Вот и все. Я ничего не утаила.
— Если фильм окажется неудачным, вы не получите ничего. Я не стану работать на вашего босса, если бы даже он был единственным человеком на свете. Я достаточно о нем наслышана, чтобы понять, что этот человек зарабатывает деньги не в поте своего лица, а на несчастье других. Наркотики, как я подозреваю. Наркотики, проституция и Бог знает что еще.
— Ох, Сасс. — Слоан сняла ногу со стула и поправила юбку. — Пожалуйста, не разыгрывайте святошу. Вот вы поправились после
— Я не причиняю никому вреда. Я использую свой талант. Я работаю за счет того, что имею.
— Ну, так и он тоже! — засмеялась Слоан. — Ладно. А то я начинаю подозревать, что от падения пострадала не только ваша нога, но и голова. Неужели вы думаете, что банки, ссужавшие вас деньгами до несчастного случая, не занимаются нечистыми делишками? Конечно, занимаются. Так делают все. И не будьте наивной. Ричард принял наши условия, и теперь вы связаны обязательствами.
— Но он ничего не сказал мне об этом.
— А вы и не спрашивали, насколько мне известно, — отрезала Слоан. — Вы знать этого не хотели. Вы так же самонадеяны, дорогая, как и все мы смертные.
— Я подам на вас в суд.
— А я заберу у вас самое важное.
— Это угроза?
— Не знаю. — Слоан проскользнула мимо нее так близко, что Сасс ощутила плечом прикосновение шерстяной ткани, ее обдало запахом имбиря и пряностей, сопровождавших эту женщину, а та повернулась и заглянула в пораженные ужасом глаза актрисы. — Впрочем, думаю, что знаю. Как говорят в кино, я просто констатирую факт. Забавно, насколько просто можно читать в людских душах. Первоначально напрашивается предположение, что положение и богатство для вас самое главное. Люди, вероятно, считают, что вы эгоистка. Но я-то знаю, что это не так. Для человека с вашим положением вы весьма нетипичны, и это приятно видеть. Поэтому было бы банально просто так забрать у вас вещи. Нет, у вас другие жизненные ценности. У вас есть душа, есть… — Слоан оглянулась через плечо. Шон разговаривал о чем-то с Лизабет, Ричард стоял возле гардеробной. Глаза Слоан сделались жесткими как кремень, когда снова вернулись к Сасс. — У вас есть люди, любящие вас. Ужасно это терять: любовь, уважение, близких. Это намного тяжелей, чем расставаться с вещами. Вам не кажется?
Сасс окаменела. Она не могла смотреть на Шона и Лизабет, поскольку Слоан была права. Эти люди значат для нее больше всего на свете, даже Лизабет с ее навязчивостью и жадным желанием ни с кем не делиться Сасс. Даже Ричард после всего, что она узнала. Внезапно она ощутила усталость. Подойти так близко к цели и увидеть в конце дороги пропасть. Слеза скользнула по ее щеке, остановилась, выбрала дорожку и потекла дальше. Слоан протянула руку в перчатке и поймала слезу пальцем. На коже цвета хурмы появилось красное пятно.
— Как это трогательно, — прошептала она. — Сохраните это настроение. Судя по прочитанному мной сценарию, отчаяние — как раз то, что нужно для этой финальной сцены. Возможно, если вы верно ее сыграете, вам никогда не придется беспокоиться о встрече с моим боссом. Если вы вытянете фильм, он станет гвоздем сезона. И тогда все эти люди, которых вы так любите, будут каждый вечер ложиться спать в покое и уюте.
С этими словами Слоан удалилась, покинув съемочную площадку так же, как и явилась: с видом собственницы.