Грибник
Шрифт:
Стоял, припекаемый солнцем, поглаживая недавно отпущенную шкиперскую бородку. Поглаживал, подергивал, словно удивлялся, откуда она взялась.
Наконец, показалась ее маленькая красная машинка. Неожиданно обнаружилось, что Регина не одна. Точно — машина остановилась и из нее выбралась Лаида Бокситогорская и еще одна незнакомая пухловатая девушка, зрелых уже лет. Грибных корзинок ни у кого из них почему-то не было. Регина еще вдалеке приветственно подняла руку.
— А это Раиса. Голицина-Курочкина, — заговорила она, подходя. — Из нашего же шапито, из вокальной
Подруга с двойной фамилией показалась не по-театральному скромной. Симпатичной, но сильно простенькой, несмотря на громкую половину фамилии. С маслянисто блестящими, словно влажными глазами и сильно веснушчатым круглым лицом. Рядом с Региной она, конечно, сильно проигрывала, как и Лаида Бокситогорская. Классический вариант красавицы и некрасивой подруги, а в этом случае сразу двух некрасивых подруг.
Артур сразу же назвал ее про себя Курочка Ряба и тут же переименовал в Курочка Рая.
— Артур Башмачников, — представился он. — Скромный служащий нашего театра. Можно сказать, дворцовый библиотекарь.
— Дворовый библиотекарь, — ядовито поправила Бокситогорская.
— Воспитанный, начитанный, — тут же добавила Регина.
— Вот он, челнок убогого чухонца, — скромно заметил Артур, пропуская дам перед собой на катер.
— Крутенько. Почти что маленькая яхта, — оценила Курочка Рая, первой ступая на палубу и сразу разрушив свою короткую репутацию скромницы. — Шарман какой!
— Можете называть его "Поплавок", — как будто представил свой катер Артур. — Это его домашнее имя. Хотя официально он называется "Бурун" — вон на борту написано. Таких катеров и за границей нет. Вообще, на свете нет, не сделали еще. Урожай грибов с осьмидесяти десятин на него ушел.
— А это сколько? — стоящая на палубе посреди всех Регина оглядывалась вокруг. К грибному пикнику она оделась непривычно простонародно.
— Ну, со ста островов — это точно… — "И штук десять полных бытовок", — подумал он. — Грибы — это у меня валюта такая, — добавил Арктур. — Моя, индивидуальная. Таково мое причудливое ремесло.
— Какие-то глючные грибы собираешь? — спросила Бокситогорская. Улыбка ей не шла. На зубах остались следы брекетов, хотя челюсти они явно не исправили, не помогли.
— Весной — сморчки и вешенки, — не понял ее Артур. — А сейчас — подберезовики-подосиновики пошли.
Девки почему-то засмеялись.
— Богатый женишок! — бойко заметила Курочка Рая. — Только мы уже замужем — друг за другом, по-лесбийской версии. Вот женишься на нас — будем жить вместе, дружной шведской семьей.
Шутя, она задавала свой особый стиль.
— А как же любовь, — пытался подстроиться под ее иронический тон Артур.
— Таких услуг мы не предоставляем, — сразу же отреагировала та. — Не оказываем. Кстати, а я злая выпендрежница! Заранее честно предупреждаю.
— Кто-нибудь садитесь рядом со мной, — занявший место рулевого Артур неуверенно оглядывался на Регину. — В качестве штурмана. На Ладоге надо за картой следить, а то подводных камней полно.
Сразу отойти от берега
Когда "Поплавок", наконец, двинулся навстречу Неве, места возле Артура так никто и не занял. Девки тремя грациями втиснулись на заднюю банку, как-то сумели. Сейчас Регина в центре выглядела особенно красивой. Рядом с другими было отчетливо заметно, как она совершенна. Идеальна.
Грации уже частично обнажились в нетерпении срочно загореть и не обращали внимания на слова Артура, предупреждавшего, что при сильном встречном ветре будет прохладно, особенно, на Ладоге.
По радио, конечно, опять говорили о жаре, засухе, температурном рекорде. Артур ощущал абсурдную неловкость оттого, что путь по Неве до Ладоги такой долгий и неинтересный. Но сзади, кажется, не обращали на это внимания, увлеченные друг другом, будто только что встретились после долгой разлуки. Наперебой делились давно известными всем театральными новостями. Конечно, говорили о премьере "Собора", об Армаде Вжопураненом, до сих пор вспоминали о покупке Фроловым квартиры.
— …Знаешь, сколько сейчас приличная квартира стоит? — доносилось оттуда.
— А неприличная?
— За неприличные уже миллиард спрашивают.
— Вот гады!..
Нева, наконец, закончилась. Откуда-то пахло не то сиренью, не то черемухой. На берегу Ладоги густо белели купающиеся, будто очищенные и неравномерно поджарившиеся семечки.
С каждым появлением Артура все здесь больше и больше менялось. Больше становилось, рыбаков, костров, автомобилей. С приближением лета все обильнее на недавно еще пустой Ладоге.
Что-то темное на высоком берегу постепенно стало посеревшими от непогоды домами. Вот в одном маленьком домишке, как оказалось бане, распахнулась дверь. Оттуда выскочил кто-то белый, голый. Размахивая руками и, наверное, с криком, побежал вниз по скалистому берегу, по мху, упал в воду. Из раскрытой бани выглядывал еще один голый. А может быть, голая.
Рискнув, понадеявшись на авось, на то, что не наткнется на подводный камень, Артур разогнался до предела, демонстрируя все возможности "Поплавка". Тот помчался, почти поднявшись в воздух, задевая верхушки волн.
Девки сзади восторженно завизжали.
На берегу, одна за другой, появлялись знакомые деревни. Катер приближался к Осиновому.
— Беднеют теперь деревни, пустеют. Приходят в запустение… — Жестом экскурсовода Артур показывал на берег. — В общем, по Некрасову: Горелово, Неелово и Малая Нужда.
На холме показалась полуразрушенная, еще недавно заброшенная церковь. Ее сейчас, вопреки всему, восстанавливали, и восстановление, оказывается, продолжалось. Издалека было заметно, что кирпичный бурый остов церкви теперь закрывают строительные леса. Там темными козявками неторопливо ползали реставраторы. Все добровольные энтузиасты из местных жителей, совсем немного — несколько человек. Невдалеке появилась какая-то изба из свежих досок, крытая толем. С той стороны доносился звон.