Гридень и Ратная школа!
Шрифт:
В помещении повисла гнетущая тишина.
— Что, нет у тебя ответа, а Твердислав? — зло глянул на младшего по званию полутысячник. — Вот поэтому ты до сих пор в сотниках и ходишь, хотя давно должен был воеводою стать. Не по нраву тебе, видите ли, руки марать да на плечи свои груз тяжкий взваливать. Вот и мне не по нраву, но если не я, то кто?
Скорая отправка на заставу пограничную совсем выбила меня из колеи. Не успел я толком с Колышком да Рогнедой попрощаться, как хмурый сотник всучил мне вещмешок уже снаряжённый,
Минут десять я бесцельно слонялся у крыльца здания, а затем услышал за спиной знакомый голос.
— Ты гляди какие люди и без челяди. Ну здрав будь Стоум Железнорук, поговаривают, ты теперь у Княжьих людей верховодишь, — с усмешкой поприветствовал меня погонщик.
— Честь дружине, — отсалютовал я юному дружиннику, как только обернулся, а затем уже поприветствовал и на гражданский манер. — И ты здрав будь Ждан, какими судьбами?
— А по мне разве не видать? — Ждан провёл руками по полевой форме болотного цвета, да лихо подкинул плечом пухлый вещмешок. — Провожатый я твой до заставы северо-западной. Бывал я уж там пару раз, вот меня и отрядили. Буду тебя по горным тропам вести да от зверья дикого оберегать.
Ну положим, от зверья дикого меня не ты оберегать будешь, а те два волколака, что за спиной у тебя оттираются. Вот ведь дали бога провожатого, мало того, что психованный так ещё и с двумя псами цепными на поводке.
Причём волколаки те были мне знакомы, это их Ждан почём зря лупцевал во время моего первого посещения территории погонщиков. Зверолюды даже одеты были точно так же, как в тот день, разве что воинской сбруей из ножей и пистолетов обзавелись да увесистыми вещмешками.
— Ты меня здесь обожди, а я пока за денежным довольствием метнусь. Не своим же ходом нам до границы добираться, — велел погонщик и тут же зашагал к дверям распределительного центра. Волколаков же оставил со мной: то ли для пригляда, то ли просто не хотел тащить здоровенных человекоподобных волков с собой.
Стоило погонщику скрыться за дверьми распределительного центра, как хищные взгляды волколаков тут же перекочевали на ближайшую цель. На меня. Вот только на этот раз я не особо струхнул, а всё оттого, что мне было чем их удивить. Встроенный в протез Дуболом не даст соврать. Если эти твари хотя бы рыпнуться в мою сторону, то тут же будут собственные кишки по сусекам выскребать.
Да на “радостях” от скорого отъезда я всё-таки перекроил начинку протеза-крюка. Перевёл его в разряд полностью механических и добавил встроенное вооружение. Из-за этого протез стал чутка тяжелее, чем прежде, зато теперь мог сгибаться в локте без помощи троса — спасибо чуткой механики, что по движению мышц плеча регулирует положение самого протеза.
Одно плохо, перековать-то протез я перековал, вот только как следует откалибровать его не успел. А ведь к нему ещё и привыкнуть надобно, так что ни о каком виртуозном владении протезом речи пока не шло. Именно поэтому и остановил я свой выбор на дробовике витязей. Ну а чего, целиться из него не надо, знай себе пали в сторону предполагаемого
Пока играл с волколаками в гляделки, двери распределительного центра снова распахнулись и краем глаза я приметил болотное пятно — неужто Ждан так быстро довольствие денежное получил?
Я было развернулся в сторону крыльца, чтобы спросить у дружинника в чём дело, да так и застыл. На ступеньках распределительного центра стоял не Ждан, а другой знакомый мне погонщик.
Чтобы убедиться, что глаза меня не подводят, я быстрым шагом подошёл крыльцу и ещё раз вгляделся в юного велесита. Сомнений быть не могло, это точно он.
— Молчан, паскудник ты эдакий, ты где пропадал? — налетел я с вопросами на мальчишку. — Я уже весь извёлся, думал, приключилось с тобой невесть что. Чего молчишь?
— А ты кто? — удивлённо вытаращился на меня малец и даже чуть отшагнул в сторонку.
— Ты чего, Молчан, это же я Стоум, неужто из-за руки не узнал или загар на лице тебя смутил?
— Да знать не знаю я никакого Стоума, ты пусти меня по-хорошему. — новик попытался обойти меня стороной, но я не позволил, прижал пискнувшего мальчишку к перилам.
— Молчан, с тобой всё в порядке? Это же я, — стал я вразумлять пацана. — Помнишь, Орехово, самоходка, бутерброды, Голуба? Как мы по нужде с тобой ходили?
— Да чего ты ко мне пристал словно банный лист?! За мной самоходка вот-вот должна приехать, переводят меня в другую Ратную школу. Так что если мешать станешь тебе и влететь может. Знать не знаю, кто тебя надоумил надо мной подшутить, но не вышло у вас ничего.
Молчан прорвался между мной и лестничными перилами и вот тут-то я и заприметил у него на виске странный шрам. Странный и до боли знакомый.
— Стоять! — в последний момент я ухватил пацана за шкирку и вновь прижал того к перилам. — Ещё вопрос и отпущу. Что за шрам такой на виске, откуда?
Вроде пулю он нигде не мог схлопотать, да ещё и так “удачно” — прямо один в один как Рогнеда.
— Оттуда! Медвежуть дикий из клетки вырвался, вот меня прутом стальным и зацепило. Всё, доволен?! А теперь отпускай давай, как обещал! — снова попытался высвободиться мальчишка, но я был начеку.
— А ты сам-то помнишь, как это произошло или рассказал кто?
Ответить Молчан не успел, за моей спиной распахнулись двери и я тут же почуял угрозу. Да такую, что волосы на затылке встали дыбом, а левая рука помимо воли потянулась к протезу, дабы направить, сокрытый внутри него, Дуболом в сторону врага.
— Стоум, отпусти его, — от едва сдерживаемой ярости в голосе Ждана по спине пробежали мурашки.
И словно почуяв мой страх волколаки, что уже подступали к крыльцу, оскалились и зарычали.
— Ты переходишь грань, — прошипел дружинник и отбросил меня словно щенка к противоположным перилам.
Ох и захотелось мне в тот момент расчехлить Дуболом да располовинить зарвавшегося ублюдка одним метким выстрелом, но здравый смысл возобладал. Вместо этого, я поднялся на ноги и подцепил крюком валявшийся неподалёку вещмешок.