Гридень. Начало
Шрифт:
— Да князь, — сказал я. — Опосля клятвы, и перестану. Я же должен клятву дать, или что иное сделать?
— Лучшего коня своего отдашь мне! — жестко припечатывал князь. — Не чину тебе два коня, пока не по чину. Войди в малую дружину и тогда заводного коня возьмешь, но того, что подурнее. Так было и будет в дружине.
Я тяжело дышал и думал что ответить. Ясно, что так просто двух коней мне не оставят. Это как у учителя в школе появились сразу машины марок «бентли» и «ферарри» и все последних моделей. Кто быстрее прибежит в дом учителя после обнародованного факта? Налоговый инспектор,
У новика вообще не обязательно должна быть лошадь, и уж, тем более, две. Так что промолчал, пообещав себе, кто когда-нибудь, не в самое отдаленное время, я заведу себе целую конюшню добрых лошадей. Нет, завод, большой конный завод.
— Новиком отбудь, прояви себя. Клятву дашь, то, как ведется. Я поразмыслю, сего дня, али как. А что по самострелу… — Иван Ростиславович улыбнулся. — Коли ты не сладишь с заряжанием самострела, так неча и делать в дружине. Иди хлеб сажать! Все, остальное у Мирона спытаешь.
Я ничего не ответил, лишь бросил заинтересованный взгляд на княжича, поймал такой же на себе и пошел прочь. Принцип во все времена: подальше от начальства, поближе к кухне. Где располагался десяток Мирона, я понял, когда шел ко княжескому шатру. Так что туда и пошел. Вроде бы в чане там какую-то кашу варили. Вот бы кашки, любой, но сытной. Возможно, именно желание еды так гнало меня в расположение десятка Мирона, что я и не заметил, как минул весь военный лагерь и оказался на его окраине.
— А я и не сумневался! — усмехнулся Воисил, когда я рассказал, ну или доложил, своему командиру Мирону о назначении.
В казане вскипало какое-то варево и мне было не до разговоров.
— Снедать хочешь? — спросил Мирон, видимо, заметив, как я кошусь на какую-то кашу.
Я хотел. Несмотря на то, что относительно недавно умял полбуханки хлеба, не наелся. Потому и запихивал в топку кашу, почти не чувствуя вкуса. Овсянка, но, как не трудно было догадаться, не хлопья какие, а зерна. Впрочем, варево казалось вполне сносным, даже с отсылкой на голод. Каша, куски вареного сала — неплохо, бывало и намного хуже.
Пока я ел, на меня вываливали ворох информации. Туда не ходи, сюда не лезь, с Вышатой не задирайся. Нынче отвечать за меня будет Мирон, но вот учиться, или же показывать свои навыки, я буду не в десятке. Пока не в десятке. Князь повелел собрать в единое всех новиков и учинить им, то есть и мне, что-то вроде «школы молодого бойца». Особо указали, что если я вовсе бездарность, то оставят в Берладе и в дружину не возьмут. Но тут же Воисил, усмехаясь заметил, что такому рослому и сильному мне, рады будут и без навыков, например, кабы коней на себе носил. Посмеялись, даже я улыбнулся.
— С рассветом тебе надлежит быть на окраине, вон у той поляны, — Воисил, вслед за десятником, принялся меня инструктировать. — Там сбираются новики, показывают, кто на что горазд. Нынче в Берладе дюжину отроков взяли. Не хотят нынче вольные берладники на службу идти, все смотрят, как наш князь себя поведет. Вот молодняк и идет, а мудрые
— Что со Спиридоном? Князь его может оставить, но куда тому деваться, не сказал, — даже несколько неожиданно для себя, в очередной раз я поинтересовался судьбой дьячка.
— А что, десятник? — Воисил усмехнулся, обращаясь к Мирону. — Заберем до себя того слабосилка? Кашу варить станет, да за костром присмотрит. Был бы краше ликом…
И вновь десятник и Воисил рассмеялись, но я в этот раз лишь нахмурился, все же надеясь, что про красивое лицо и то, что можно с носителем такого лика сделать, шутка.
Глава 8
Князь Иван Ростиславович наблюдал за тем, как его сын, его надежда, Ростислав Иванович, познавал воинскую науку. Сыну всего-то двенадцать лет, а он уже держит удар одного из лучших воинов дружины, Бранибора, старшего сотника княжеской дружины.
Завтра уже нужно выдвигаться, но сегодняшний день был посвящен тому, чтобы окончательно определиться с теми кандидатами на вступление в дружину, которых пригласили на просмотр. Вечером должны прозвучать клятвы и в путь.
Далекий путь, сложный. Нельзя идти по русским землям. На севере от Берлады Галичское княжество, нынче враждебное. Наверняка, на границе есть отряды, которые будут нести дозор, чтобы Иван Ростиславович не вернулся. Владимирко может в своих расчетах основываться на том, что три, а то и четыре сотни берладников станут на сторону беглого князя, потому Ивану Ростиславовичу не стоит рассчитывать на прорыв на земли Галича. Идти придется по спорным землям, или даже по границам половецких кочевий.
Мало у него людей. И даже из тех воинов, кого просматривали, не все будут приняты.
Если бы Иван Ростиславович гнался за количеством, а не качеством своих ратников, то мог раздуть дружину и до двух сотен, тем более, что и оружия хватало, получилось вывести кое-что из Галича. Но князь небезосновательно считал, что меньшим числом, но большим умением можно добиться многих целей.
Пока главная цель одна — Галич, на худой конец, вернуть себе Звенигород. Сложно быть князем без княжества, еще более сложным представляется считать, что имеешь право на земли, а они заняты другими. Нужно правду искать в Киеве. Это единственное место, где могут помочь.
В последнем утверждении Иван Ростиславович был не уверен. Еще не так давно, при великом князе Владимире, прозванном Мономахом, Киев играл какую-то роль. Но сейчас… Князья устраивают свару, стремятся оказаться в бывшем стольном граде Руси, но чем больше споров вокруг Киева, тем слабее и сам город и княжеская власть.
Но более некуда идти и искать правду. А бездействовать никак нельзя. И дружина не поймет, да и сам князь перестал бы себя уважать. Был, конечно, еще один путь, если не получится заручиться поддержкой великого князя Всеволода Ольговича. И пусть в Киеве навряд ли правда сыщется, но чтобы не делал Иван Ростиславович в будущем, все одно ссылаться на слово великого князя придется, какое оно бы ни было. Такая вот ситуация, когда великокняжеское решение не обязательно к исполнению, но мнение Киева знать все одно нужно.