Гримстоун
Шрифт:
Как будто он нажимает на кнопку, которая заставляет меня опускаться к центру земли. Вся комната обрушивается на меня, и я падаю, падаю и падаю...…
Он водит пальцем маленькими кругами, надавливая, надавливая вниз. Я посещаю Аида и возвращаюсь снова, притянутая к себе взглядом блестящих золотистых глаз Дейна.
— Очень хорошая девочка, — говорит он, когда я кончаю.
Его пальцы, обтянутые латексом, одновременно клинические и эротичные. Они прилипают к моей коже, частично как инструмент, частично
Я вспоминаю, как он впервые прикоснулся ко мне, как впервые он стоял так близко. Пристальный взгляд его глаз, сила его рук…
Я помню, как безрассудно я размахивала этим молотком, и часть меня задается вопросом, не хотела ли я в глубине души лечь на стол врача.
Не лги... Ты получаешь именно то, что хочешь…
— Я хотела, чтобы ты прикасался ко мне вот так с того момента, как увидела твои руки.
Дейн улыбается, и становится видна его ямочка.
— Эти руки?
Он снимает латексные перчатки.
Теперь, когда он прижимает свои пальцы к моей киске, они теплые и бархатистые. Я задыхаюсь и дрожу, когда он раздвигает их, касается и поглаживает. Он слизывает мой вкус со своих пальцев и прикасается их влажными кончиками к моему клитору, поглаживая вверх и вниз.
— Скажи мне, что тебе нравится... — инструктирует он. — Скажи мне, что ощущается лучше всего...
— Немного мягче… — прошу я. Он смягчается наполовину. — Чуть сильнее... Теперь быстрее... теперь немного быстрее...
Дейн постепенно приспосабливается, пока скорость и давление не становятся импульсом, ощущение, которое закручивается спиралью и нарастает под его пальцами, как глиняная посуда, придающая форму, пока он не создает мой оргазм под своими руками, и я теряюсь в нем, кружась и не теряю сознание.
Он скользит пальцами внутрь меня.
— Сожми...
Я сжимаю так сильно, как только могу.
— Очень впечатляюще... — его глаза не отрываются от моих. — Теперь расслабься...
Я расслабляю мышцы. Дейн ждет, пока я не стану мягкой и расслабленной. Затем он начинает двигать пальцами, медленно и нежно вводя их в меня и выводя из меня, в то время как я изо всех сил стараюсь не сжиматься.
Попытка оставаться свободной и расслабленной делает меня необычайно чувствительной. Трение этого мягкого, медленного скольжения похоже на покачивание гамака — нежное, гипнотизирующее и непреодолимое. Оно нарастает и нарастает совершенно по-другому, пока я пытаюсь сохранять спокойствие, но кульминация требует конвульсий.
— Теперь сожми... — приказывает Дейн, не сводя глаз с моего лица.
Я крепко сжимаю его пальцы и взрываюсь. Это взрыв золота, который омывает меня, теплый огонь цвета его глаз.
Дейн расстегивает брюки, и его член высвобождается, толстый, твердый и бледный. Его головка слегка
Когда он прижимает его к моему отверстию, я стону.
— Умоляй об этом, — рычит он, удерживая мои глаза.
— Пожалуйста... — хнычу я. — Пожалуйста...
Он частично вводит его.
— О боже...
— Это всего лишь головка, — ухмыляется Дейн.
Он скользит внутрь еще немного.
Его толщина и тепло заставляют мою киску дергаться и сжиматься вокруг него.
Я издаю звук, которого никогда раньше не издавала... глубокий горловой стон.
— Почти...
Дейн скользит во всю длину.
Я как носок, в который засунута нога, растянутый по его форме. Мои глаза закатываются, и я не знаю, какие звуки издаю.
Дейн смачивает большой палец и прижимает его к моему клитору, в то время как его член растягивает меня до предела. Он медленно круговыми движениями вводит свой член в меня и выходит из меня дюйм за дюймом.
Иногда достаточно одного дюйма. Головка его члена упирается в мое самое глубокое, напряженное местечко. Его большой палец создает водоворот удовольствия.
Я смотрю ему в лицо и вижу всю открытость, интимность и чистую, необузданную похоть того, кому нечего скрывать. Он хочет меня. Он любит меня. И он собирается позаботиться обо мне. Но сначала... он заставит меня кончить.
Я сдаюсь... полностью. Я позволяю ему отвезти меня туда, куда он хочет. Я плаваю в темно-красном блаженстве.
Потому что я доверяю ему.
И я знаю, что он защитит меня.
* * *
Том Тернер встает с костылей и тут же разбивает свой грузовик. Я навещаю его в больнице во второй раз, где, к счастью, его лечат от всего лишь царапины на руке и шишки на голове.
— У тебя сотрясений больше, чем у квотербека, — строго сообщает ему Эмма.
Она выглядит сердитой, но принесла ему целую корзину своих лучших маффинов и круассанов. Том вцепляется в них обеими руками, отодвигая свой некачественный больничный завтрак в сторону.
— На этот раз я действительно не виноват, — бормочет он с набитым выпечкой ртом. — Посреди дороги стояла женщина. Мне пришлось свернуть...
— Что это была за женщина? — требует Эмма. — Что она делала, во что была одета?
Ее глаза загораются при виде этой новой тайны, в то время как Том рассказывает о каждой детали явления, которое он видел на шоссе 88.
— Однажды я видела привидение в отеле, — говорит Эми Арчер.
Она, казалось, очень хотела навестить Тома вместе с нами и принесла ему кувшин своего домашнего чайного гриба.
— Я вижу его во второй раз, — гордо сообщает ей Том.
— Что ж, в следующий раз не уклоняйся, — говорит Эмма. — Призраки уже мертвы.
Я бормочу:
— Я не верю в призраков.