Гримус

Рушди Ахмед Салман

Внезапно хижина появилась перед ним. Прямо посреди дома Гримуса, в комнате Каф, он оказался в жилище миссис Долорес. Все было на месте. Даже головоломки. В камине висел котелок с кореньевым чаем. За дверью, во дворе, можно было разглядеть кресло-качалку, а в кресле… В кресле сидел Николас Деггл.

— Он не видит нас, — подсказал Гримус.

— Как вы это делаете? — спросил Взлетающий Орел, чей голос снова дрожал от волнения.

— Путем особой настройки Розы. Я пользуюсь этим способом, когда мне надоедает следить за островом при помощи Водяного Кристалла. Согласитесь, так можно заметить гораздо больше деталей. Кстати, Долорес О'Тулл умерла.

Изображение хижины медленно стало тускнеть и исчезло. Они снова стояли в пустой комнате.

— Видите? — сказал Гримус. — Я всегда

держу руку на пульсе событий.

«Нет, — подумал Взлетающий Орел. — Ты просто сделал жизнь всех остальных такой же призрачной, как твоя собственная. Обитатели острова для тебя — фикция, не более, театр теней, иллюзия, одушевляемая Концептуализацией и Розой. Тебе они больше не нужны, тебе безразлична их судьба».

— Вы лжете, — отчетливо проговорил он.

Гримус поднял плечи, повернулся и, снова принявшись изображать птицу, двинулся к выходу из комнаты.

— Начинается третья часть Танца, — объявил он. — Пришло время объяснить вам все тонкости моего плана смерти.

Взлетающий Орел снова сидел в кресле-качалке. Гримус снова описывал около него круги.

— Гримус, — попросил Взлетающий Орел, — ответьте мне на один вопрос.

— У вас вопрос ко мне? Хорошо. Очень хорошо.

— Вы что же, совсем не ощущаете на себе действие Эффекта?

— Отличный вопрос, — похвалил Гримус и надолго замолчал. Впечатление было такое, словно он напряженно обдумывает ответ.

— Когда-то давно, во время войны, я был в плену, — наконец заговорил он. — Меня обещали расстрелять, каждый день я ждал смерти. Война шла без пощады, и обе стороны обращались со своими пленными очень сурово. Всячески их истязали. Однажды утром меня посадили в грузовик вместе с дюжиной других пленных, отвезли на то место, где обычно происходили расстрелы, выстроили в шеренгу и завязали глаза. Мы слышали, как пришли и выстроились солдаты, как офицер подал команду целиться… но выстрелы так и не прозвучали. О, это была изощренная пытка. Иногда, чтобы поддержать в нас страх, у нас на глазах действительно расстреливали людей. Потому что главным здесь было продолжать пытку — они мучили нас, добивались какой-то последней крайности. Некоторые из моих товарищей умирали от сердечных приступов. Но я выжил. В то время я узнал о себе две важные вещи: во-первых, живо мое тело или нет, для меня предмет без важности. А во-вторых, в будущем, если я уцелею, то сделаю все, чтобы устраивать свою жизнь только так, как захочу сам. Чего, как видите, я с успехом добился.

«Устроив тюрьму размером с целый остров», — подумал Взлетающий Орел.

— Предмет без важности? — вслух переспросил он.

— Когда что-то настолько перестает волновать вас, что уже не является в вашем понимании не только важным, но и неважным, то я говорю, что это отходит в область «безважности». Вот почему мои Внутренние Измерения не в силах причинить мне вред: гибкость моего разума не имеет предела, я способен поверить в любой новый ужас, готов спокойно согласиться с самой страшной правдой о себе. С моими Внутренними Измерениями я мирно уживаюсь. Страхи подсознания во мне чудесно сосуществуют с сознанием, я взираю на них с холодной улыбкой. Вы понимаете меня?

— Да, — ответил Взлетающий Орел, — я вас понимаю.

— Задайте мне другой вопрос, — предложил Гримус, — прошу. Моя Смерть должна знать обо мне все.

— Хорошо. Еще один вопрос. (Провалы во времени я приберегу для лучшего случая, для подходящего момента. Нужно выждать, и подходящий момент обязательно наступит, — сказал он себе.)

— Все люди, живущие на острове, — продолжил он, — выходцы приблизительно из одного с моим исторического периода. Они мои современники. А точнее, того момента, когда я выпил Эликсир. Вы сами, между прочим, тоже. Почему так вышло?

— Вы очень наблюдательны, это похвально, — улыбнулся Гримус. — На то у меня было несколько причин. Для начала скажу, что мне не нужны были на моем острове неразрешимые социальные проблемы, способные возникнуть при встрече неандертальца и астронавта, например. Во-вторых, я считаю наше с вами время гораздо более интересным и насыщенным, чем любой момент в прошлом или будущем. И наконец, в связи

с некоторыми особенностями функционирования Розы, мне было проще доставлять на остров людей из параллельных измерений, используя привязку к неискаженному потоку времени. В таком случае настройку Розы осуществлять проще, ну и вообще все упрощается. Еще вопросы?

— Да, есть еще один, — вдруг вспомнил Взлетающий Орел.

Гримус одобрительно прищелкнул языком:

— Воистину, с вами я вкушаю пищу духовную, — с улыбкой заметил он.

— Эффект коренным образом изменил ход вашего Эксперимента. Не считаете ли вы, что он закончился полным провалом?

Взлетающий Орел изо всех сил постарался придать своему голосу спокойную, заинтересованно-отстраненную интонацию.

— Совсем нет, — ответил Гримус. — Но вопрос хорош. Хотя ответ, повторяю, «нет». Господи, вы задаете превосходные вопросы. (И снова едва заметное ощущение того, как что-то забирается ему под кожу.) Эксперимент продолжился, просто его направление и предмет несколько изменились. Кроме того, происшедшее помогло мне (замечу, не по своей воле!) занять положение, так сказать, несколько отстраненного наблюдателя. Особенно важна здесь была возникшая в К. непримиримость ко мне. Важна для правильной композиции моей смерти, я уже говорил вам. Моей Смерти.

— Вопросов больше нет, — проговорил Взлетающий Орел, поскольку так оно и было. — Расскажите мне теперь о том, какой она будет, ваша Смерть.

— Все очень просто, — начал Гримус. — Насколько вы уже успели заметить, я много и плодотворно работал с вашей сестрой Птицепес, подвергая ее сеансам глубокого гипноза. Теперь она покорна мне во всем, и когда нужный момент наступит, послушно отправится в дом Лив. После этого я, само собой, открою Врата. По моему приказу Птицепес расскажет Лив о том, как она ненавидит меня. Для достижения необходимого правдоподобия я в течение нескольких веков подвергал ее унижениям, поэтому ей не составит труда разыграть эту роль, исполнив такого рода постгипнотический приказ. Лив тоже ненавидит меня уже давней ненавистью (о чем я в свое время не менее тщательно позаботился и за чем долго следил), к тому же ее рану растравил ваш недавний визит к ней. После вашей с нею встречи, когда транс ненависти у нее прошел, она немедленно поняла, что план ее фактически не удался, что ее сексуальная месть ничуть меня не задела. Ей сейчас очень горько, и поэтому она согласится с любым предложением, лишь бы уязвить меня. Так говорят линии ее временн?го тока. Я специально проверил их при помощи Кристалла Потенциальностей. Ведь, сознаюсь, по сути дела — понятия «свобода воли» в мире не существует, это чистой воды иллюзия. Люди во всем и всегда ведут себя в соответствии с линиями временного тока из вариантов своего потенциального будущего.

Но продолжаю. Лив и Птицепес спустятся в город за подкреплением, поскольку, все еще во власти благоговейного страха, сами поднять на меня руку не посмеют. Здесь опять сработают ваши старые проделки в К., пришедшиеся как нельзя более кстати — нелюбовь горожан ко мне достигла сейчас наивысшей за все времена точки. И тут наконец на сцену выйдет долгожданное трио — мои убийцы. Трио действительно достойное всяческих восторгов, поразительное трио. Первым идет, конечно же, сам Фланн О'Тулл. Увлекаемый своим наполеоновским комплексом, он с готовностью воспользуется возможностью повести на приступ собственную армию, пускай даже малочисленную; противиться такому соблазну он не сможет. Вторым будет, я уверен, Пекенпо. Для него расправиться со мной — значит отомстить за смерть товарища, кроме того, это очень напоминает охоту в горах, настоящую погоню за дичть, а он ведь охотник до мозга костей, не забывайте. Последний участник трио пока не представляется мне такой определенной фигурой, как два первых. Возможно, к веселому отряду решит присоединиться мистер Мунши. Мое свержение будет означать для него освобождение острова от тирании. Скорее всего это будет именно он. Кроме того, он ведь увлечен Ириной Черкасовой, хотя и боится себе в этом признаться. Трио поднимется на гору и пройдет через Врата, которые я оставлю для них открытыми. Уверен, что вы уже заметили, какие у Фланна О'Тулла могучие руки.