Гринер и Тео. Роза для короля

Белякова Евгения Петровна

– Люблю красивые истории… – промурлыкал бард.

– А эта еще и печальна. Ярл Скага – последний из этого рода, – две сотни лет назад скакал, спасаясь от врагов, к своей крепости. Отряд его был малочислен, враги нагоняли и им всем грозила неминуемая смерть. И тогда один из его воинов, молодой и храбрый Эйнар, сказал: «Я останусь тут, и задержу врагов. Скачите дальше и помните о моем подвиге». И он один удерживал сотню воинов на этом подъеме.

– Легенды, как всегда, сильно преувеличивают, – с видом профессора Академии заметил Рик. – Они бы его шлемами закидали.

– Я там не была, не знаю. Но итогом этой битвы стало то, что ярл Скага добрался до своей крепости, где мог обороняться сколько угодно долго, отряд преследователей

полег почти полностью – как говорится в сказании, снег окрасился кровью от ущелья и до края леса, – а Эйнар умер. Но своего сюзерена защитил, и тот воззвал к Хельгу. Верховный бог наградил Эйнара бессмертием и теперь он охраняет ущелье.

– А ярл? – поинтересовался Гринер. – Почему крепость заброшена? Он что, не смог выехать оттуда, боясь призрака, и помер с голоду?

Тео хмыкнула. Затянулась терпким дымом.

– Разумный вопрос. Никто не знает. Хотя, если б все было так, я бы подумала, что у Хельга отменное и очень злое чувство юмора. Оказаться запертым в крепости, окруженной со всех сторон скалами, и не иметь возможности выбраться, потому что единственный выход охраняет тот, кто спас тебе жизнь… Но нет. Никаких больше сведений о ярле. Разве то, что второе название этих гор – Скага. И это все.

– Меня каждый раз передергивает от этих имен, – внезапно сказал бард.

– Слишком грубы для твоего нежного слуха? – спросила Тео.

– Нет, тут не то… даже не знаю. Они кажутся удивительно знакомыми. Более того – я слышал их в песне. Но забыл ее.

Тео внимательно посмотрела на Рика. И, помедлив, сказала:

– Поскольку у нас нет других идей… могу помочь тебе вспомнить.

Бард дернул плечом.

– Попытайся. Сам я только тошноту испытываю от усилий. И голова начинает болеть.

Тео протянула ему трубку.

– Кури.

Бард выглядел здорово удивленным, но смолчал. Обхватил губами чубук, затянулся и чуть не закашлялся. Гринер тоже впервые видел такой способ… помощи. Но Дерек был абсолютно спокойным и вроде не собирался валить Тео на землю с криками: «Она сошла с ума!» так что Гринер сел поудобнее и принялся только наблюдать, надеясь только, что магичка закончит свой странный ритуал до того, как каша в котелке остынет.

Сначала Гринер просто смотрел, как курит бард. Ничего особенного с ним вроде не происходило – он морщился, как всякий человек, не привыкший к крепкому табаку. Либо Тео все время, что Гринер ее знает, курит что-то не вполне обычное, либо… он просто не туда смотрит. Юноша перевел взгляд на Тео – она сидела напротив барда, глаза в глаза, и, кажется, не мигала… «Как и Рик», – понял Гринер. А еще она дышала как-то странно… Слишком медленно и глубоко. Гринеру понадобилась минута, чтобы понять – она дышит в унисон с бардом. И оба они постепенно замедлялись. Вдох… пауза, за время которой грудь самого Гринера успела подняться и опуститься три раза… выдох.

Он посмотрел на Дерека. Тот шепнул:

– Она вводит его в транс и в нужное время подтолкнет. Тут важна размеренность… – Он вынул трубку из пальцев барда. – Так что курить ему было нужно только в самом начале. Чтобы сконцентрироваться.

– И надолго это? – сипло спросил Гринер.

– Зависит от того, глубоко ли это воспоминание. А каша, кажется, готова. Бери, пока горячая, они позже поедят.

Гринер достал миски и ложки.

Юноша как раз доедал вторую порцию – он не жадничал, но съел даже больше, чем хотел, просто каша была горячая, а он замерз, – когда Рик судорожно вздохнул и сказал:

– Точно… старик-горец на рынке!

Гринер чуть не выронил ложку от неожиданности. Рик по-прежнему сидел прямо, уставившись на Тео. Она спросила, не сводя взгляда с барда:

– Ты вспомнил все?

– Да. – Ответил тот.

– Теперь выходи.

Они оба стали дышать чаще. Минуту спустя бард заморгал и расслабился.

– Это было очень давно… – пробормотал он. – И я слышал ее всего один раз,

но вспомнил каждое слово. – Он криво усмехнулся. – Тебе бы нашлось много работы среди наших забывчивых бардов.

– Я подумаю об этом, – серьезно ответила Тео. – А теперь, пока не забыл ее снова, пой.

Рик достал лютню из мешка, провел ладонью по дереву, проверяя, согрелось ли оно. И запел, прикрыв глаза:

На севере, где снег и ледсокрыли горы СкагаТрубят рога, спешит отряд,и с ними – господин.«Вас заклинаю, чьи сердцанаполнены отвагой —Ваш сюзерен в беде,врага сдержите у равнин!»И выступил вперед Эйнар,и вынул меч из ножен«Мой лорд, спешите в замок свой,и поднимайте мостКровь предков горяча во мне,я буду, сколь возможноПроход в ущелье защищатьпри свете дальних звезд» Стук копыт растаял в сумеречной далиЯркий лунный отблеск на полоске сталиВетер свистит, смерть поймала свой шансЭйнар охраняет ущелье Кон-ГлайсА кровь в ночи – черна, как смоль, как молнии – ударыНаполнил звон ущелья пасть,несется время прочь.И конь под седоком хрипит,дыханье рвется паромЭйнар не замечает ран,и клич разносит ночь.Но не под силу одномусдержать врагов надолго,Эйнара грудь клинок пронзил,все ближе звездный свет«Мой лорд, я сделал все, что мог».Рассыпались в осколкиЛуна, и небо —всадник ярла выполнил завет. Стук копыт растаял в сумеречной далиВсадник одинокий не помеха сталиПадает снег, не раскрыть больше глазЭйнар охраняет ущелье Кон-ГлайсТуман и тьма, сиянье звезд —неверен отблеск снежный.И снег, засыпав поле боя —перестал, устав.Над телом воина рыдаетпризрак девы нежнойИ правду страшную рекутхолодные уста.«Меня твой сюзерен убил,ограбив караван мой.Напал, бесчестием покрывсебя и свой отрядГрабитель он, Эйнар,и смерть твоя была напраснойСмотри, кого убил ты —вот отец мой, вот мой брат»Девы плач растаял в сумеречной дали,И следы кровавые на снегу пропали.Светит луна, лед блестит, как алмаз.Эйнар охраняет ущелье Кон-Глайс.