Гринвичский меридиан
Шрифт:
Глядя ей в глаза, Пол подумал: "А оно и не успокаивалось…"
— Нет, благодарю вас, — ответил он.
— Я вас давно призываю бросить эти церемонии! — одернула она. — В этом вы с Томкой похожи. Та тоже все извиняется и благодарит.
— Как она? — спросил Пол и побоялся, что не расслышит ответ — так бухало у него в груди.
Рита равнодушно пожала плечами:
— Не знаю. Я не хожу к ней.
— Я осложнил ваши отношения?
— Бросьте, Пол! Я ее просто видеть не могу!
— Это я с ней обошелся, — он почти не слышал себя. — Это я виноват.
— Ну уж! Вы же мухи не обидите… Мистер Бартон, мы так и будем болтать посреди улицы? Или вы все же осмелитесь пригласить меня к себе? Я видела ваш дом. Он такой же симпатичный и застенчивый, как вы.
Пол слегка возмутился:
— Вовсе я не застенчивый!
— А насчет "симпатичного" не возражаете? А, мистер Бартон?
"Она хочет, чтобы я рассмеялся, — с досадой подумал Пол. — Тогда я у нее на крючке…"
— Не возражаю, — холодно ответил он.
Ему показалось (или это было на самом деле?!), что крупные Ритины черты на миг исказились отчаянием. Она нервно подкинула сумку, потом полезла что-то искать в ней, наверное, сигареты. Пол невозмутимо наблюдал. Помочь было нечем — он не курил. Даже в те времена, когда безбожно травил себя наркотиками.
— Не хмурьтесь, Пол, — сердито сказала Рита, бросив на него взгляд. — У вас и без того уже такая складка над переносицей, будто вы раковый больной и постоянно терпите боль.
Это его неожиданно рассмешило. Взяв ее грубоватые руки, он встряхнул их и убрал от сумки.
— Пойдемте, Рита. Я угощу вас настоящим английским чаем.
По дороге к дому Пол удрученно думал, что, черт возьми, хочет женщину. Любую. Любого цвета кожи и вероисповедания. Почему бы не эту? По крайней мере, в ней чувствуется страстная натура, близость обещает быть приятной. И потом… Она ведь ради этого прилетела в Англию. И так старается ему угодить. Разве благородно будет отправить ее ни с чем?
Едва он закрыл за собой дверь и прижался к ней спиной, глядя на сильные ноги в прозрачных чулках, как Рита обернулась и сразу все поняла. Шаг навстречу — и они сжали друг друга так, что оба застонали от боли и наслаждения, которое уже начинало сбываться.
— Она ничего не узнает, клянусь тебе, — шептала Рита ему на ухо, пока Пол целовал ее неприкрытую воротом шею.
Ему не терпелось впиться в нее зубами и вырвать кусок, ведь эта женщина была самим дьяволом — она делала с ним, что хотела. Пол выплескивал на нее всю злость и презрение, что накопились в нем — к себе, к ней, ко всем людям на этой земле. Он раздирал ей кожу и внутренности, он убивал ее, а она жила и только изредка просила:
—
Пол зажимал ей рот — то ладонью, то губами, — и надеялся, она задохнется в его постели. А она все жила… Оргазм исторг из его груди почти звериный рык, такого никогда не случалось раньше. Женщина билась под ним, как в агонии. В тот момент он даже не помнил ее имени.
— Я тебя ненавижу, — сказал Пол, отполз и уткнулся в подушку.
— Я знаю, — ответила она и облизнула губы, как насытившееся животное.
Потом пронзительно засмеялась:
— Я говорила, что заполучу вас, Пол Бартон!
— Уйди отсюда, — глухо сказал он.
— Не разводи нюни! — резко одернула Рита по-русски и села, собирая волосы. — Можно подумать, что Томка была твоей первой женщиной!
Перевернувшись на спину, Пол с неожиданной для себя доверительностью сознался:
— Я надеялся, что она станет последней.
— Станет, никуда не денется, — пообещала Рита. — Где у тебя ванная комната?
Он вздохнул:
— Я провожу.
— Ты не трясешься над каждой каплей воды, как все британцы?
— Пользуйся сколько угодно.
Пока она принимала душ, Пол, накинув халат, заварил обещанный чай и подумал, что хотел бы вылить его на голову этой женщине. Чтобы ее лик победительницы вздулся уродливыми пузырями… Потом он, конечно, дал бы ей лекарство. Может быть, даже сам побрызгал аэрозолем, но сначала…
Он так сладко замечтался, что не заметил, как Рита вошла. От ее прикосновения Пол дернулся и плеснул кипятком себе на ногу. Взвыв, он толкнул ее в плечо:
— Уйди отсюда! Я говорил, чтобы ты ушла!
Пощечина разом привела его в чувство. Ни одна женщина до сих пор не била Бартона по лицу.
— Ты что делаешь? — озадаченно спросил он, прижав ладонь к щеке.
— Отхаживаю девочку-истеричку, — презрительно процедила Рита по-русски. — Что ты сопли развесил? Я же поклялась, что она ничего не узнает!
— Я могу тебе верить? — с сомнением пробормотал Пол.
Она довольно ухмыльнулась и перешла на английский:
— Разве ты только что не убедился, что я держу слово? Что с ногой? Не везет тебе с ногами. Такие длинные…
— Стоп! — он отбросил ее руку. — Не начинай все сначала.
— А ты мог бы начать сначала?
— Да ты просто шлюха! — в сердцах сказал Пол.
Неожиданно Рита потупилась, как провинившаяся девочка, и жалобно попросила:
— Ну прости, Пол! Что мне оставалось делать? Души твоей мне не видать… Только на тело и приходилось рассчитывать. Я все подгадала: ты изголодался и так растравил себя всякими видениями, что накинулся бы и на проститутку, покрытую язвами.