Гришка против Пустынного демона
Шрифт:
— Долго еще она там будет развлекаться? — недовольно прошептал Гриша, когда они забрали свои вещи и спрятались во тьме.
Ур пожал плечами. Вдруг в мешке, который лежал недалеко от них, послышалось тихое пение писклявым голоском. Слов было не разобрать, но мелодия очень напоминала колыбельную.
— Надо выпустить зверьков, — решил юноша, на карачках подполз и развязал толстую бечевку. Белые пушистые зверьки с большими блестящими глазами посыпались на землю. Они едва доходили Грише до колен и смешно дергали
— Убегайте, убегайте, — замахал он, но они обступили и с интересом рассматривали его.
Тем временем, Ур развязал оставшиеся мешки. Однако зверьки даже не думали спасаться бегством, наоборот, разбрелись по лагерю, внимательно изучая верблюдов, спящих стражников и паланкин, в котором наконец-то наступила тишина.
— Что за глупые создания, — всплеснул руками Гриша и смахнул лирра, который взбирался по его штанине.
Ур хлопнул его по плечу и показал на паланкин. Одна занавеска чуть приоткрылась, и показалась голова Назифы. Она махнула Грише с Уром, вылезла из носилок и пропала во тьме. Друзья бросились за ней следом. Отбежав на безопасное расстояние, девушка остановилась.
— Молодцы, что убрали часового, — похвалила она. — Я боялась, что ничего не получится. Библиотекарь, куда нам теперь?
Ур задумался, что-то высчитывая в уме:
— Та-ак, мы почти целый день прошли в сторону Самуранда. Он намного левее Груфу. Значит нам надо туда.
Он поправил лямку бурдюка с водой, висящего за спиной, и зашагал вперед. Гриша и Назифа пошли за ним. Им хотелось поговорить, высказаться, но никто не осмеливался первым начать разговор.
«Как она могла отдаться эту мерзкому типу? У нее что, никаких принципов нет? Никакого уважения к себе? Или ко мне. Хотя, кто я ей? Так, попутчик или, скорее, подчиненный. Она ведь у нас главная! Притом, никто ей этого права не давал».
— Ничего не было, — глухо сказала Назифа.
— О чем ты? — равнодушно отозвался Гриша, хотя внутри весь напрягся.
— Как только занавески закрылись, я приставила кинжал к его горлу и велела пыхтеть и погромче. Чтобы все слышали, как ему хорошо, — она усмехнулась. — Я сделала вид, будто хочу выковырять его глаз, так он наложил в штаны. Едва не задохнулась: даже дохлый бегемот не так смердел.
У Гриши на сердце отлегло и настроение сразу улучшилось.
— Что ты с ним сделала? Убила?
— Нет, хотя надо было. Вырубила. Думаю, раньше утра не проснется.
Ур остановился, дождался их и зашагал рядом, прислушиваясь к разговору. Бесчисленные яркие звезды дарили мало света, но желтый песок был хорошо виден.
— Ур, а где луна? — Гриша остановился, как вкопанный.
— Что за луна такая? — не понял библиотекарь.
— Ну, а как же? На небе кроме звезд еще и луна должна быть. Яркая, круглая, как ваша лепешка.
Ур пожал плечами:
— Я не знаю, о чем ты
Никаких лепешек нет.
— Значит, я не на Земле, — догадался юноша.
***
Когда небо посветлело, путники остановились на отдых. Они решили, что ушли достаточно далеко от каравана и опасность им уже не грозит.
— Ур, твой лечебный порошок отлично работает! — похвалил Гриша. — Рана начала заживать и не воспалилась. Спасибо тебе!
Ур что-то смущенно пробормотал, снял с плеча тяжелый бурдюк и с кряхтеньем размял спину. Назифа тем временем вытащила остатки еды и недовольно сказала:
— Могли бы из еды что-нибудь прихватить. У нас только засохшие лепешки, сухие сливы и вода. Завтра нам нечего будет есть.
— Через два дня мы должны быть в Груфу, — сказал Ур. — Надо будет растянуть запасы. Хорошо хоть вода в достатке.
Он развязал горлышко бурдюка и наклонил над глиняной кружкой. Однако вода не полилась.
— Что за…
Библиотекарь замер на полуслове, увидев длинную прорезь на кожаном мешке. Он засунул пальцы, расширил дыру и разочаровано выдохнул:
— Только вас не хватало.
Он вытряхнул мешок и на землю высыпались три белых пушистых зверька. Они поднялись на задние лапы и с любопытством уставились на людей большими блестящими глазами.
— Кыш отсюда! Кыш, кыш, кыш! Пошли вон! — замахал руками библиотекарь, но те лишь хлопали черными ресницами и наклоняли головы из стороны в сторону.
Гриша присел рядом с лиррами и взял одного на руки. Зверек схватил опешившего юношу за лицо и потерся мокрым носом о его подбородок.
— Похоже, ты ему понравился, — улыбнулась Назифа.
— Нельзя с ними, как с детьми, — взмолился Ур. — Они приносят беду, а нам и так не везет. Пусть уходят. Кыш-кыш-брысь! Идите домой, вы свободны.
Тут лирр, который сидел на руках Гриши, заговорил тоненьким голоском:
— Дом далеко. Мы не дойдем.
Ур и Назифа недоуменно переглянулись, а Гриша нежно погладил зверька по голове и сказал:
— Конечно не дойдете. У вас такие маленькие ножки.
— Вот она магия лирров, — усмехнулся Ур.
— Ты о чем? — Гриша смотрел на зверька с нежностью матери и целовал заостренное ухо.
Назифа подошла, взяла лирра за шкирку и бросила на землю. Тот мягко упал и отбежал к своим собратьям.
— Зачем ты это сделала?! — закричал Гриша. — Он мог стукнуться или подвернуть ножку.
Вместо ответа Назифа влепила ему пощечину, взяла за плечи и потрясла:
— Приди в себя! Ты не их мама, они тебя заколдовали!
Юноша замотал головой, чувствуя, как всепоглощающая любовь к лирру постепенно стихает и приходит досада.
— А-а, — выдохнул он и схватился за пылающую щеку. — Больно же! Не могла помягче как-то?