Гром гремит дважды. Капкан
Шрифт:
– Выкладывай, – вздохнул я. Выспаться мне, судя по происходящему, сегодня точно не светит. – Кто подгрёб? Зачем?
Джиан указал вопросительным взглядом на Гуолианга.
– Свои, – успокоил я. – Шаман-эзотерик. Слушать шёпот ветра ему интереснее, чем тебя, за секретность можешь не переживать.
Джиан кивнул. Доложил:
– Пацан – из клана Хуа. Много про нас слышал, хочет предложить свои услуги.
– То есть, переметнуться от Хуа к нам?
– Угу.
– Зачем?
– А то сам не знаешь, – усмехнулся Джиан, – для чего к нам бегут из других кланов. Мне парнишка, понятное
– Ясно, – кивнул я. – Скажи, чтобы приходил завтра. Посмотрю, кто таков. Люди нам нужны.
– Это точно. – Джиан сунул в зубы сигарету. Заметил: – А дедушка-то у вас совсем засыпает. Того гляди, прямо тут вырубится.
Я посмотрел на Гуолианга. За время моего диалога с Джианом он действительно начал задрёмывать. Плохо. Я с ним ещё не закончил. Но если и правда отключится прямо тут, придётся тащить его в дом на руках. Я потряс Гуолианга за плечо.
– Ты засыпаешь. Иди к себе.
Помог старику подняться и проводил до комнаты, там усадил на кровать. Предупредил:
– Я вернусь. Нам ещё нужно поговорить.
Гуолианг, постаравшись выразить лицом понимание важности момента, покивал. Скорее всего, заснёт сразу после моего ухода. Ну, ничего. Будет нужен – разбужу.
Я снова вышел на крыльцо. Между Джианом и Дэйю за это время явно пробежала чёрная кошка. Дэйю по-прежнему сидела на ступеньках, ухмыляющийся Джиан уселся на перила, к ней спиной.
– Что не поделили? – спросил я.
– Кое у кого слишком длинные руки, – проворчала Дэйю.
– А кое-кто мог бы словами сказать: «Не лезь», – огрызнулся Джиан. – Чего по морде-то сразу? – расстроенным он, впрочем, не выглядел.
К отношениям с девушками Джиан вообще подходил философски, в духе – не срослось с одной, срастётся с другой. В крайнем случае, с третьей. И если к моей избранности Джиан относился с благоговением, то Дэйю воспринимал скорее как ходячее недоразумение – хотя уже не раз бывал свидетелем того, на что она способна. Девчонка – и избранная. Надо же.
Донести до Джиана, как и до других парней, простую мысль о том, что женщины, в общем-то, тоже люди, у меня пока не получалось. Натыкался на непробиваемую стену.
– А ну, успокоились оба, – приказал я. – Джиан, у тебя всё?
– На сегодня – чувствую, да, – покосившись в сторону Дэйю, ухмыльнулся он.
– Ещё полезешь – яйца оторву, – мрачно пообещала она.
Джиан беспечно гыгыкнул и, вертя на пальце ключи, пошёл к машине.
А я в который раз подумал, что о Дэйю, в сущности, ничего не знаю. Например, о том, как ей жилось у Кианга – в окружении, если я правильно понял, других подростков-избранных. Наверняка – одних только мальчишек. И через что пришлось пройти для того, чтобы доказать: она не хуже них. Доказать, прежде всего, Киангу. Она-то не могла знать, что он прибыл из мира, где к женщинам принято относиться, мягко говоря, по-другому. Что Кианг смотрит на неё другими глазами…
Кианг! Меня вдруг осенило. Понял, что за мысль вертелась в голове перед тем, как нарисовался Джиан.
– Дэйю, – позвал я.
Она неохотно обернулась.
– Слушай. Как думаешь. Если Гуолианг выпил
Мне стоило больших трудов удержать сердцебиение в тех пределах, в которых сердце ещё не разрывалось бы на части. Быть не может, чтобы мне в руки попало такое богатство! И это – не тонкая ниточка, ведущая к Киангу, это – настоящий трос, стальной, и чтобы его оборвать, понадобится и серьёзный инструмент, и время. Главное – удержать, главное – самому не выпустить. И чем меньше людей будет об этом знать – тем лучше.
Я, Гуолианг и Дэйю, которая тенью скользнула за мной в дом. Кажется, впервые вошла сюда, во всяком случае, явно. Гуолианг – двинут на теме уничтожения Кианга ещё сильнее, чем я, он ни словом не обмолвится об открытии. Дэйю я доверяю целиком и полностью. Вот и всё. Пусть этот круг больше не расширяется.
– Стой! – прошипела Дэйю, ухватив меня за рукав.
– Что?
– Лей, это всё-таки неправильно!
– Что неправильно? – Я искренне недоумевал, о чём она говорит.
– Ты видишь, в каком он состоянии? И хочешь отправить его в голову к Киангу.
– Он в этом своём «состоянии» водку хлещет и с трубкой расстаётся только во сне, – напомнил я. – Тоже мне, нашла божий одуванчик.
– Лей, ты кроме собственного носа уже вообще ничего видеть не способен? – Дэйю всё ещё держала меня, крепко. – Он же сказал, почему выпил твою таблетку. Ему плохо, он хочет хотя бы последние годы прожить свободным человеком.
Я поморщился. Никогда не понимал этих страданий по поводу курения. Хочешь – кури, не хочешь – прекращай. Когда мне было нужно, я просто смял пачку и швырнул в урну – хватит, надоело. Это ведь не героин, от которого формируется настоящая зависимость. И уж подавно не таблетки Кианга. С моей точки зрения, использовать мои таблетки ради избавления от никотиновой зависимости – примерно то же самое, что забивать гвозди перфоратором. Ну и результат, как следствие, получился неожиданным.
– Давай спросим его самого, – предложил я и сделал ещё одну попытку идти, но Дэйю, поняв, что сил удержать меня на месте у неё не хватит, каким-то невероятным прыжком, может, даже с применением техники, оказалась впереди.
– А то ты не знаешь, что он ответит!
– Ну так и в чём проблема? – разозлился я.
– В том, о чём мы говорили на крыльце. Ты такой же, как Гуолианг. Можешь посмотреть на него и увидишь, что из тебя выйдет к старости.
– И что же там такого ужасного? Я вижу человека, который готов бороться за свои идеалы до самой смерти.
– А я вижу одинокого спивающегося старика, который боится взглянуть в глаза своему отражению.
Я молча смотрел на Дэйю. Выдержав паузу, она добавила:
– Вы привыкли смотреть на жизнь с презрением. Да только это – маска, за которой удобно прятать свою слабость. Ты уверен, что сражаешься с Киангом, Лей? О, я уверена, что предлогов для этой битвы у тебя хоть отбавляй. Но причина, думаю, одна: ты бьёшься не с Киангом, а со своим неумением жить. Не сумел сохранить одну семью – свалил всё на Кианга. Потерял девушку, которая тебя любила – опять из-за Кианга. И теперь…