Гром и молния
Шрифт:
Вот так оно и правильно будет. Недостатки у всех есть – и у людей, и у техники. Ну не существует такой боевой техники, которая вообще была бы лишена недостатков! Нет ее! Пусть течет масло, пусть есть опасность перегреть мотор, пусть он не вырабатывает своего регламента в пятьдесят часов. Пусть! Но этот истребитель – уже летает! Он может побеждать всех своих противников, и он победит их! Вот так-то, дорогие мои девочки и мальчики…
В положенное время мы с полковником Степановым выехали на машине в Москву. Выехали с учетом того, чтобы успеть заскочить
Так оно и получилось. Капитолина разохалась, расцеловала меня, сверкнула помолодевшим глазом на Степанова и выдала мне ключ.
– Поживешь у нас, Витенька?
– Вот чего не знаю – того не знаю, Капитолина Сергеевна! Но очень может быть, что сегодня мы с командиром тут переночуем! Как насчет ужина, хозяюшка? Вечером посидим, чаю попьем, а? А может, и не только чаю! Там, у Анатоля, я видел патефон, можно будет и потанцевать! – и я многозначительно и развратно подмигнул порозовевшей Капе на начинающего буреть полковника.
– Скажешь тоже, Витя! Потанцевать! Кончились мои танцы… – притворно закручинилась Капитолина. – Я уж не девочка…
– Не скажите, уважаемая Капитолина Сергеевна! – солидно кашлянув, с хрипотцой проговорил полковник Степанов. Голос – вылитый киноактер Булдаков в роли генерала! – Вы еще другим женщинам фору дадите, кх-м-м, да…
– Все-все-все! Возражения не принимаются! Кому голодных мужиков кормить, как не вам? Вот деньги, Капитолина Сергеевна, прошу вас в расходах не стесняться! Для себя ведь, для любимых! Ну, по рукам? Вот и ладненько!
Оставив Степанова любезничать с Капой, я белкой взлетел на пятый этаж.
Вот моя деревня, вот мой дом родной… Замок лязгнул и открылся. Я прошел в студию. Все прибрано, застелено газетами. Видна женская, заботливая рука. Наверняка Лидочка постаралась. На мольберте, закрытый простыней, висел мой мундир. К нему булавкой была приколота записка: «Виктор! Большущее тебе спасибо за все! Мы с Лидой поженились! Она пока поживет у матери, а ты, если приедешь, располагайся тут. Я на фронт. Пока! Да! А сапоги-то твои я пропил. Шучу! Анатолий».
Я покосился на носки начищенных сапог, выглядывающих из-под белой простыни, и усмехнулся. А мальчик-то вырос! И это – хорошо!
По-быстрому скинув гимнастерку, я принялся отвинчивать ордена. Время поджимало. Пора было мчаться навстречу своей дальнейшей судьбе. Я вздохнул и надел мундир.
А что? Вполне себе ничего! Молодой бог войны!
Точнее – сын бога.
Глава 3
Просторный коридор второго этажа Главного управления ВВС Красной Армии, ведущий к пока еще закрытым дверям большого зала заседаний, сдержанно гудел негромкими голосами множества высокопоставленных авиационных командиров и гражданских специалистов. Все они были в числе приглашенных на расширенное межведомственное совещание по ряду особо важных вопросов повышения эффективности боевых действий нашей авиации на советско-германском
Совещание проводили два Управления ГУ ВВС КА – опытного строительства и заказов и вооружения под общим руководством первого заместителя командующего ВВС генерал-полковника авиации Никитина. Народный комиссариат авиационной промышленности представлял генерал-майор Яковлев – он был и заместителем наркома, и Главным конструктором истребителя, которому и предстояло стать основным предметом обсуждения. В группе штатских товарищей я заметил и знакомых специалистов-моторостроителей. Два мужика с огромными портфелями были явными директорами авиазаводов. Ну – так мне показалось.
Тут двери зала заседаний открылись, и нас пригласили заходить. В огромном зале столы были расставлены «покоем». Начальство потянулось к короткой перекладине, предназначенной для размещения руководства, а мы начали греметь стульями, рассаживаясь по принципу: мундиры вместе, а пиджаки – отдельно. От мундиров, понятное дело.
В президиуме пошептались, покивали, Яковлев пожал плечами и сделал вид, что ему все равно. Генерал-полковник Никитин кашлянул и негромко постучал карандашом по стоящему перед ним графину.
– Ну что ж, товарищи, будем начинать? Есть предложение: сначала рассмотрим вопрос по истребителю товарища Яковлева и отпустим штатских товарищей. Остальная повестка дня – вопросы чисто военного характера, и им незачем на них время тратить, у них и своей работы полно. Согласны, товарищи? Вот и хорошо. Начинаем. Кто там у нас первым выступает?
Оказалось, что первым выступает какой-то генерал-майор из Управления опытного строительства. Он кратко проинформировал участников совещания по основным этапам создания истребителя, проведению государственных испытаний в ОКБ и войсковых испытаний на фронте и предложил заслушать командира особой группы полковника Степанова.
Иван Артемович встал, звякнув наградами и стукнул пачкой листов доклада о стол, выравнивая их.
– Нет-нет, товарищ полковник! Прошу сюда, за кафедру. – Никитин указал куда-то направо.
– Неудобно будет, товарищ генерал-полковник. Я буду стоять за спинами части участников совещания, – ровным голосом, выражающим сдержанное неодобрение, проговорил Степанов.
– А мы сейчас это поправим… – Никитин поискал кого-то глазами, кивнул, и тут же пара моложавых подполковников подхватила и перенесла кафедру на удобное для всех участников совещания место.
Я тут же вспомнил анекдот, когда министр обороны звонит начальнику Генштаба и говорит: «Слушай, а у тебя в Штабе есть три-четыре грамотных, думающих, энергичных и боевых полковника?» «Есть, а что?» – осторожно отвечает начштаба. «Да подошли завтра их ко мне… Пианино, понимаешь, купил. На третий этаж затащить надо…»
Можно смеяться, да…
– Товарищи! В соответствии с решением Государственного Комитета обороны приказом начальника Главного управления ВВС Красной Армии маршала авиации Новикова, для проведения войсковых испытаний истребителя «Як-3» была создана особая внештатная группа… – начал свой доклад полковник Степанов.