Гром над Араратом
Шрифт:
– Твой отец – выдающийся полководец и опытный политик.
– Он просто азиатский царек! – воскликнул Тигран-младший.
– У него есть, конечно, слабые стороны, – осторожно начал Васак. – Я выскажу тебе свое оценочное суждение: сейчас он со стороны наблюдает за конфликтами, которые ведутся вне его державы, но он упускает из виду, что его внутренние дела затрагивают интересы Рима.
– Потому что он уверен в своей безнаказанности.
– Известно, что Рим не позволит никому сравняться с собой по силе. Возможно, момент столкновения
– Я буду рад этой войне! Она не разрешит все противоречия, но хотя бы сметет со сцены отца.
– Обычно победитель навязывает побежденным неравноправные мирные договоры.
– Война станет отправной точкой возрождения Армении! – эмоционально сказал Тигран-младший.
– Возможен распад державы Тиграна.
– Все равно зависимые страны не удержать: рано или поздно они отколются.
Васак остановился, взял за плечи царевича и сказал:
– Я всегда был на твоей стороне и предсказываю тебе будущее величие. Ты должен быть владыкой Армении! Но власти царя Тиграна нет предела, и он принял решение.
– Васак, что надо делать?
– Не живи как трус!
– Путь убийства отца мне омерзителен. – Царевич отвернулся. – Такое злодеяние непростительно.
– Да, это преступление, но ты же достоин власти! Зевс, главный бог Греции, взошел на престол, свергнув своего отца – титана. В Хеттском царстве почти все цари забирали власть, убивая отцов. Александр Македонский стал царем в двадцать лет, организовав в сговоре со своей матерью убийство отца Филиппа II.
На лице Тиграна-младшего отразилось волнение.
Васак отошел в сторону и, оценивая шансы этого юноши, думал о заговоре. Потом сказал:
– Я предрекаю тебе победу. Он тиран!
– Я робею перед отцом.
– Ты должен стать больше, чем ты есть!
– Он умеет читать мои мысли.
– Не смотри ему в глаза, помни, что он тебя притеснял.
– Да, я смогу! Это мой шанс стать царем!
– За тобой пойдут воины и аристократы, недовольные правлением Тиграна. Переворот обычно удается, когда он поддержан знатью и приближенными царя.
Тигран-младший, обуреваемый тяжелыми мыслями, пошел во дворец, а Васак еще долго смотрел ему вслед и думал: «Вот событие, которое изменит ход истории. Мое терпение и мой труд будут вознаграждены!»
В обязанности виночерпия Генуни входило снимать пробу с любых напитков, предназначенных для царя. Особый прохладный царский погреб с вином был в подвале дворца, и ключ от хитроумного замка в это помещение хранился только у Генуни. Кроме того, проходы в подвал, где были винные погреба и склады продовольствия, неусыпно охраняла стража, так что проникнуть туда посторонним было невозможно.
Наполнив царский кувшин красным вином из караса – глиняного сосуда, хранение в котором придает аромату напитка неповторимые свойства, – и закрыв погреб, Генуни стал медленно поднимался по крутым ступеням в зал приемов, самый красивый зал дворца, украшенный изумрудными
Все мирно переговаривались, ожидая царя.
– Как расцвела Аревик! – с восхищением сказал Васак, обратившись к Гнуни.
– Ее лицо источает солнечный свет, – подтвердил Гнуни.
Артавазд ласково поглядывал на жену Анаит и тихо говорил:
– Ты сегодня ослепительно красива, сердце мое!
– Надеюсь, я не только красива, но и умна. Женщина умеет делать не только глупости, она может сделать мужчину смелее и привести его к власти.
– Я знаю и восхищаюсь не только твоей чарующей красотой, но и твоем редкостным умом.
Тигран-младший, находившийся рядом с Береникой, явно чем-то расстроенный и тяжело переживающий происходящее, съязвил:
– Мы с тобой лишние на этом празднике.
Береника посмотрела на его грустное лицо и ободряюще сказала:
– Найди меня в своем сердце и порадуйся своему счастью.
Меружан, как всегда, проверив безопасность и расставив везде своих людей, обратился к своему заместителю Кухбаци:
– Абсолютную безопасность выстроить нельзя. Я не стал бы гарантировать полную безопасность даже в закрытом погребе.
– Меры предосторожности никогда не помешают. Где больше двух человек, там всегда есть опасность! – говорил Кухбаци.
Вошел виночерпий Генуни. В правой руке он нес золотой кувшин, а в левой – золотой кубок. На безымянном пальце его правой руки поблескивало невзрачное серебряное кольцо с сердоликом цвета ягоды кизила. Вслед за ним потянулись его помощники, одни с серебряными кувшинами с вином, другие с кубками для гостей.
В зал вошел царь. Все поклонились, а он в хорошем настроении и с лицом, которое озаряла улыбка, произнес:
– Мои сыновья и дочери, мои друзья! Меня посетило великое прозрение, с которым я хочу, как можно быстрее, поделиться с вами. Был знак, которым бог Арамазд указал мне того, кто станет править царством после меня. Пока я не назову его имя, традиция требует спросить волю богов, и завтра утром я принесу богу Арамазду богатые жертвы, и, если он одобрит мое решение, я официально подпишу и скреплю своей печатью указ об объявлении наследника царского престола…
При этих словах вдруг раздался страшный грохот. Стража схватилась за мечи, Меружан заслонил царя, а все присутствующие обернулись и увидели, что пустой кубок, предназначенный царю, упал на мраморный пол и с шумом покатился к ногам младшего сына. Тот наступил на него, прекратив и шум, и движение. В наступившей тишине все взоры обратились к виночерпию Генуни. Он стоял растерянный, расставив руки, в одной из которых был кувшин с вином. Его помощник выбежал из зала за новым кубком.