Гром над Араратом
Шрифт:
Меружан успокоился, встал на свое место, а царь продолжил:
– Этот указ будет немедленно разослан по всем ашхарам и гаварам, а через иностранных послов мы известим все страны мира. Мой приемник будет носить титул наследника престола вплоть до своей официальной коронации. Я рад, что вы все разделите со мной эту радость. Возблагодарим бога Арамазда за ниспослание нам законного наследника!
Все воздели руки к небу:
– Мы почитаем Арамазда, всеведущего и всевидящего бога, в его обители света и, возведя руки, взываем к тебе, всекрушащий и творящий
– А теперь, по обычаю наших предков, поднимем кубки вверх, приблизим их к небу в благодарность богу.
Вино разлили по кубкам и разнесли по залу. Виночерпий Генуни подошел к царю и стал наливать вино в принесенный новый кубок, а Тигран и Меружан смотрели, как Генуни, наполнив кубок, отпивает из него, демонстрируя, что вино не отравлено, и медленно подает его царю, но тут подошел Васак и отвлек внимание царя и его генерала вопросом:
– Государь, не поступить ли тебе, как велит старая традиция: при назначении наследника престола в государстве объявляется амнистия для осужденных за преступления небольшой тяжести?
– Что ж, не возражаю освободить от наказания таких людей.
Сказав это, царь вновь посмотрел на Генуни. Тот с остекленевшими глазами держал кубок на вытянутой руке. Тигран ощутил угрозу, исходящую от этого человека, в голову стали закрадываться подозрительные мысли, но он их отмел, так как Генуни был из знатного рода, дружил с ним с самого детства, а должность виночерпия была в царстве самой почетной.
Подошла Аревик, взяла кубок из рук Генуни и протянула его царю:
– Владыка, ты доставил сегодня радость другим, выпей вино и ощути радость сам.
Тигран взял кубок из ее рук, посмотрел на нее, такую чистую и неискушенную, нежную и сияющую, потом снова посмотрел на Генуни, который, видимо, свою правду хотел доказать злом и предательством, поднял кубок и произнес:
– Выпьем за правду, которая всегда побеждает, хотя она опасна, порождает ненависть, а иногда отравляет мысли, но никогда не отступает даже перед лицом смерти!
Затем он поднес кубок с вином к губам. От него не укрылось, что глаза виночерпия расширились в нетерпеливом ожидании, и вдруг, опустив кубок, царь произнес:
– Генуни, попробуй вино!
Глаза Генуни виновато и трусливо забегали, он засуетился и быстро сказал:
– Государь, но я уже пробовал, вино хорошее.
– Выпей еще раз!
Разговоры в зале прекратились, все присутствующие обратили взгляды на виночерпия. Тот безотрывно смотрел на Тиграна, словно мышь на кобру, и стоял как вкопанный.
– Ну! – громко сказал Тигран, протянув кубок.
Генуни медленно подошел, взял кубок, с обреченным видом посмотрел по сторонам и стал пить. Выпив, он с глупым выражением лица уставился на царя, потом у него появилась бледная улыбка, а потом он схватился за горло, быстро задышал, выронил кубок, весь в страшном поту шаткой походкой пошел по залу, схватился за сердце, потеряв равновесие и сбив рукой посуду со стола, рухнул на пол.
В зале поднялся шум, люди в смятении обступили Генуни. Конец
– Такая смерть может быть вызвана только ядом! – выкрикнул Меружан.
– Лекаря! – закричал Артавазд.
Врач Егия всегда находился либо подле царя, либо где-то рядом. Он вбежал в зал, посмотрел на Тиграна, потом обернулся на лежащего на полу Генуни, и, встав на колено перед ним, положил указательный и средний пальцы в ямочку между горлом и большой мышцей на шее, измеряя пульс, потом поднял голову и сказал:
– Он мертв.
– Это яд? – спросил Тигран.
– Да, судя по всем признакам. Внезапная смерть, судороги, лицо исказилось – все говорит об отравлении.
– Ты можешь сказать, какой это яд? – спросил царь.
– Какой точно – пока нет! Возможно цикута или мышьяк, хотя нет, они действую иначе. Я должен внимательно осмотреть тело. Пусть его отнесут в мою лабораторию.
Меружан опустился на колено перед телом Генуни, взял его правую руку в свою и внимательно посмотрел на серебряное кольцо, которое обычно носили мужчины в качестве талисмана или амулета. Потом осторожно откинул камень цвета ягоды кизила и сказал:
– Кольцо с тайником, здесь, несомненно, был яд.
Он встал и приказал отнести тело в лабораторию лекаря. Царедворцы, став свидетелями неудавшегося покушения, в подавленном состоянии продолжали стоять и держать кубки в руках, думая о бренности этого мира и хрупкости человеческой жизни.
Стемнело быстро. По всему дворцу в лампах александрийского стекла и канделябрах горел огонь. В пустом тронном зале столкнулись два министра Васак и Гнуни. Стоя в полутьме, никем не услышанные, они разговаривали, а отблески огня играли на их лицах, высвечивая то загадочное выражение их лиц, то неприкрытую обоюдную ненависть.
– Васак, это неслыханно! Новая попытка убийства царя!
– Это произошло накануне объявления наследника.
– Тиграну следовало бы объявить наследника престола немедленно, не дожидаясь нового дня, – сказал Гнуни.
– Обычай требует принести дань божествам, – возразил Васак.
– В его окружении есть тот, кто желает его смерти. – Гнуни внимательно посмотрел на Васака. – И я этого так не оставлю!
– У тебя безмерное тщеславие. Есть служба безопасности царя, она разберется.
– Царь всегда чувствует опасность. Его слова «выпьем за правду» и «перед лицом смерти» были пророческими, – не унимался Гнуни.
– Конечно, он человек проницательный. Наверное, сам бог защитил его от неминуемой гибели! – произнес Васак.
– Род Генуни теперь будет проклят, всех сошлют в Высокую Армению на соляные копи, имущество конфискуют, земли перейдут в казну, – сказал Гнуни.
– Да, конец виночерпия позорный. Поделом подлецу!
– Этот каменный лев, который здесь стоит, – Гнуни указал на каменную скульптуру, – так разинул пасть, будто собирается сказать нечто важное или кого-то съесть.