Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник)
Шрифт:
– Дайте мне выйти!
Дженни тяжело дышала, но попыталась ответить спокойно:
– Послушай меня, пожалуйста!
– Дайте выйти!
Девушка, отчаянно сопротивляясь, вырвала руку и старалась протиснуться к двери. Она дотянулась до защелки, но Дженнифер опять крепко схватила ее за руку.
– Пустите меня! – задыхалась и всхлипывала Селеста, извиваясь у двери, но Дженнифер крепко держала ее за руку. – Я должна, должна сказать… донье Франциске…
За дверью снова раздались шаги. Где-то щелкнул замок.
– Выпустите меня!
И Селеста
– Чтобы предостеречь эту убийцу? – в отчаянии произнесла Дженнифер.
Девушка точно окаменела и затихла. Всхлипывания прекратились. Дженнифер отпустила ее и отошла в сторону. Она вдруг почувствовала такую слабость, будто вот-вот потеряет сознание. Дженни села на кровать и уставилась в пол. Недокуренная сигарета вяло дымилась на полу, там, где была брошена. Она придавила окурок ногой.
– Что вы сказали? – услышала она и неохотно взглянула на Селесту.
Та все еще стояла у двери, но уже без былого отчаянно трагического вида. Конечно, нельзя было сказать, что девушка в отличном состоянии. Лицо ее заострилось, и, казалось, только дверь, к которой она безвольно привалилась, не дает ей упасть.
Селеста сказала совсем по-детски, тихим и невыразительным голосом:
– Теперь вы понимаете, что должны все мне рассказать?
– Да, – уступила Дженнифер, – да, теперь придется рассказать. Ты бы лучше села.
– Незачем.
Дженнифер отвернулась и поглядела в темное окно, вниз на долину, где порывистый штормовой ветер пригибал к земле травы. Никаких просветов, никакого другого движения. Но сейчас она чувствовала себя такой усталой, что не было сил даже для беспокойства.
– Я слушаю, – сказала Селеста от двери.
Дженнифер с тихим вздохом начала говорить… Наверное, не стоило вообще ничего рассказывать Селесте, однако вряд ли можно было этого избежать. Слишком невероятным было последнее, нечаянно сорвавшееся ужасное обвинение. Но слово сказано, и роковой шаг сделан. Дженнифер слишком много пережила за этот день и едва ли до конца сознавала всю шаткость своего положения – ведь она вступила на путь развенчания кумира перед лицом его благоговейной поклонницы. Измученная треволнениями дня, она избегала взгляда своей слушательницы и, отвернувшись к окну, безжизненным голосом рассказывала эту печальную историю.
Она говорила о синих цветах, о своем недоумении, о сомнениях и тревоге, вскоре переросшей в уверенность. Рассказала о письме, найденном за триптихом, о решении расследовать загадочные обстоятельства смерти кузины и, наконец, о том, как ночью пошла на ферму, и о том, что там услышала.
– Не понимаю, как моя кузина попала туда, – сказала она, – но дело не в этом. Вскоре все выяснится. А дело в том, что твоя донья Франциска по уши увязла в каких-то темных делах. Положение настолько серьезно, что она готова пойти на крайние меры, лишь бы помешать нам разоблачить ее. Я стояла там под окном и совершенно ясно слышала, как она шантажировала Пьера Бюсака, чтобы заставить его убить мою кузину… Джиллиан…
Тут она перевела взгляд
Девочка, как зверек, скорчилась у двери. В неярких отблесках свечи лицо ее казалось восковым. Щеки и виски словно ввалились, черты обострились, и лицо стало страшной маской. Огромные темные глаза были пусты, как глаза призрака.
Сердце Дженнифер болезненно сжалось, она бросилась к ней и воскликнула:
– Селеста, пожалуйста, не смотри так! Селеста, милая!
– Это правда? – произнесла Селеста свистящим шепотом.
– Я не хотела… Да, это правда, но…
– Вы клянетесь, что это правда? – точно по слогам произнесла она.
– Селеста…
– Клянетесь?
– Я не уверена насчет шантажа, но все остальное… – сказала Дженнифер подавленным голосом.
– Убийство? Вы хорошо расслышали?
– Да. – В порыве сострадания она протянула к девушке руку. – Селеста, мне так жаль, не могу передать тебе, как жаль… Я не хотела, чтобы ты узнала.
– Хорошо, что узнала.
Шепот был еле различим.
Дженнифер тревожно взглянула на нее и сказала неуверенно:
– Мне кажется, мать настоятельница… Давай лучше я отведу тебя к матери настоятельнице…
– Нет.
Селеста быстро поднялась и взяла с кровати свой плащ.
– Что ты задумала? – всполошилась Дженни.
Селеста, не отвечая, открыла дверь и, точно привидение, растворилась в темноте коридора.
Глава 19
Трагическая увертюра (с ускорением)
Пламя свечи затрепетало и погасло в потоке воздуха, дверь захлопнулась. В темноте поплыл запах дымящего воска.
– О боже! – воскликнула Дженнифер и тихо застонала от недоброго предчувствия.
Вытянув вперед руки, она бросилась к двери. Но натолкнулась на глухую стену и начала нервно шарить по поверхности, ладони скользили по двери, пока не нащупали замок. Дженнифер распахнула дверь настежь, выбежала в коридор и почти в полной темноте вслепую устремилась к лестнице, ведущей в трапезную.
– Селеста! – вполголоса взволнованно звала она. – Селеста!
Но девушка уже исчезла. И ни к чему было гадать, куда она побежала, – сейчас любой путь вел ее к несчастью. Лестница осталась позади; заметив тусклый свет, падающий из дверей трапезной, Дженнифер ускорила шаги.
Там тоже было пусто, в воздухе стоял едва уловимый запах пищи и теплого уюта. Единственный светильник, высоко на стене, не в силах был справиться с сумраком. Дверь под арку была открыта и раскачивалась, сильный ветер жутко завывал под сводами. Тяжелый ковровый занавес за дверьми церкви колыхался, как будто кто-то только что откинул его… Все правильно, именно в церковь. Только сюда и могла направиться Селеста. Гавань для корабля, потерпевшего крушение…
Дженнифер коснулась рукой занавеса и остановилась в раздумье: что нужнее сейчас Селесте – сострадание или облегчение, которое может принести молитва? Но пока она раздумывала, все решилось само собой.