Гром Раскатного. Том 7
Шрифт:
Да не простой, а особый. Который хранился в пыльном шкафу и использовался только тогда, когда в мире происходила какая-то чрезвычайная хренотуть! И звонок тут же выбил его из колеи. На ходу соображая, что это может быть: атомная бомба, секретарша забеременела, или война, он впопыхах вскочил и бросился к телефону.
Открывая рывком хлюпкую дверцу, он схватился за маленький чемоданчик, открыл его и снял трубку.
— Г… господин, — зазвучал напряженный голос на другом конце провода. — У нас чрезвычайная ситуация!
— Такая, — выдохнул Паперский. —
А собеседнику было плевать, ибо новость была просто ужасающая!
— Наши войска уничтожены, — панически заявил тот. — Вся элита — в мясо! Мои портки в говне. Я боюсь!
— Чего? — протянул Паперский, не сразу понимая, что этому придурку лейтенанту, который полетел в Новый Тагил, нужно. — Ты там что, белены объелся?!
— Нет, — быстро ответил Витя. — Все триста бойцов — мертвы.
— Как это вообще возможно? — глава рода задумался на миг, а затем злобно пробормотал. — То есть, ты хочешь сказать, что погибли двадцать магов Кметов и Воителей, а также мой начальник службы безопасности рода, который и вовсе — Магистр? Ты там что в Новом Тагиле такое куришь?
— Если не верите, — послышался жалобный голос. — Посмотрите видео…
Через мгновение на смартфон Паперского пришли фотографии и короткие видеоролики происходящего там, на временной базе гвардейцев. И увиденное… очень не понравилось Паперскому.
Пауза, которая затянулась после просмотра, так сказать, подействовала на нервы его собеседнику. Витя еще раз сказал, что все мертвы, а Паперский тяжело выдохнул.
Глава рода медленно опустился в кресло, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Смерть целой элиты стала для него фатальным происшествием. Он это понимал.
Но как так вышло? А главное, почему начальник службы безопасности рода не предугадал опасности? Как Раскатный вообще умудрился это сделать?!
— Как, — наконец, прошептал Паперский. — Как моя элита-элит погибла от рук этого щенка? Сколько там ему, восемнадцать? — последнее он прорычал в трубку. — Кто за него вступился? — в этот миг он начал хаотично соображать, кто у него враги в Москве, а может, и из другой страны. — Морозов? Пенкинон? Чубайс? Или татары? А?
— Вы про род Залялиевых? — на миг переключился Витя, а затем быстро продолжил. — Никого из других родов, господин Паперский. Это… это…
Наступила новая пауза, и она еще сильнее давила на нервы главе рода. Тот не выдержал и выкрикнул:
— А ну говори, сволочь! Что там произошло?!
— Армия големов. И… дракон. Электрический дракон, — как бы нехотя, ответил Витя, понимая, как бредово все это звучит. Ну, про дракона. Хех. — Они просто сравняли базу с землёй.
И его слова звучали, как похоронный звон для Паперского. Он молча уставился на свет, который давала тусклая лампа, и прижал руки к лицу, кладя трубку на стол. Лёгкий шум, издаваемый автоматическими песочными часами, казался ему грохотом молнии.
«Как, твою мать… Триста элитных бойцов, двадцать лучших магов, начальник безопасности — всё,
Но это было еще не все. Пока Паперский пытался понять, а точнее — осознать весь масштаб этой катастрофы, активизировались названные им ранее противники.
Новость о том, что Паперский остался без мощной армии, а в Москве базируется лишь малая часть, облетела Москву за десять минут. Как? Ну, тут, скорее всего, постарались СМИ из Нового Тагила, или же Раскатный решил уничтожить его полностью.
Соседи Паперского начали предъявлять ему претензии… все. Разом.
Татары объявили о территориальных спорах. Чунины заявили, что Паперский им должен за годы издевательств, а остальные…
В общем, на Паперского обрушилась снежная лавина угроз и разбирательств от других родов, которые ждали этого часа, когда великие интриганы и боевые маги наконец ослабнут. И это произошло прямо сейчас.
Когда Паперский устал от всех этих «претензий», он выключил телефон, опустился на стул и задумчиво уставился на трофейный громобой с одним единственным выстрелом. Но зато каким!
В этот миг опять зазвонил телефон, но уже стационарный. Только вот трубку он не брал. Через пару минут, когда Паперский принял решение, в кабинет вбежала перепуганная секретарша, которая протягивала своему господину трубку:
— Господин… там… там нужно взять. Не могу отказать.
— Что взять? — рассудок Паперского словно затуманился. — Ты о чем, Солнышко?
Самый страшный звонок, которого он никогда в жизни не хотел получить, был от Царской Охранки.
По ту сторону динамика раздался строгий басистый голос. Всегда холодный и безжалостный.
— Мы хотели бы с вами обсудить вашу дислокацию войск в Новом Тагиле.
В следующий миг Паперского затрясло. Начальник Царской Охранки звонил лишь раз. Точнее, первым действием был звонок, второй — гвоздь в гроб.
— Как же так… — прошипел Паперский, отшвырнув от себя этот злосчастный телефон. — Какого, млять, черта?! А?!
Секретарша испуганно уставилась на главу рода и автоматически начала стягивать с себя белье, думая, что это как-то успокоит главу. Но прогадала.
Он отшвырнул ее от себя и указал рукой на выход. Затем рывком захлопнул дверь и, как последний псих, начал оттаскивать стол, чтобы забаррикадироваться.
Затем пришло осознание.
Слова начальника Охранки прозвучали как приговор. Паперский понимал это.
Раскатный своими действиями просто уничтожил его. Разрушил все, что он построил и ради чего жил.
— После этой встречи я умру, — понимал Паперский. — Свернул бы шею этому Раскатному! Это он во всем виноват! Наглеца… паршивец… сволочь!
Затем пришло время критики. Самого себя.
Паперский постепенно переходил от одной психической стадии к другой.
— И почему я был так уверен в своей неприкасаемости?