Громила
Шрифт:
В очередной раз вытерев дрожащие руки о джинсы, я понял, что в таком виде показываться родителям решительно нельзя. Вышел на улицу и простоял несколько минут с закрытыми глазами, подставив лицо солнцу, стараясь глубоко и размеренно дышать. Настраивался, как перед боем. Помогло. Вернувшись в вестибюль, уже чувствовал себя намного спокойнее и увереннее.
Первым появился отец. Он не стал ничего менять во внешности и вошёл в игру таким, каким я его видел вчера вечером. Вчера, или почти неделю назад. Для кого как. Увидел
— Ну ты дал стране угля. Мелкого и до…, много, в общем.
— Я нечаянно и больше не буду.
— Конечно, больше не будешь. В ближайшие два года — точно. Ответь, это было необходимо?
— Вам ничего не рассказали?
— Рассказали, но в общих чертах. Без подробностей. Сказали, что ты предотвратил теракт и сильно пострадал. Настолько, что требуется новое тело.
— Про нейротоксин рассказали?
Отец помотал головой.
— Вообще ничего?
— Ничего. Сказали только, что там только чудом обошлось без жертв.
— Хорошая формулировка — чудом. Главное, очень верная. Я бы сказал, химически чистая и хирургически точная.
— А если подробнее?
— Может, маму подождём, чтобы два раза не повторять?
— Ты сначала мне расскажи, а потом решим, говорить ей или нет, и если да, то, что именно.
Такой разговор в деловом тоне окончательно вернул меня в состояние равновесия. Я вкратце изложил отцу историю с лабораторией в Клайпеде. Рассказал, что произошло у фонтана. Объяснил, что и почему я сделал. Добавил, что при штатном срабатывании устройства восстанавливать тело было бы уже некому.
— В общем, и про чудо они правильно сказали. Слишком много всего могло не сойтись. Этот пацан мог подойти к фонтану с другой стороны. Я мог стоять дальше. Если бы он меня не толкнул, я бы к нему не повернулся и ничего не увидел. Он мог вообще не дойти до фонтана, взорвать устройство в толпе. Шанс, что всё произойдёт именно так, что рядом с ним окажется один из… сколько в тот момент в городе было людей, знавших об этих бомбах? Десять? Двадцать? Эфэсбэшник сказал, что спецназовцы были в курсе. Но они не успевали.
— Ну да… Твоё решение выглядит как единственно верное. Может, если подумать часик-другой, и придумается что получше, но…
— У меня не было часика-другого. У меня даже десяти секунд на размышления не было.
— Не было. Ладно. Разговор с матерью я возьму на себя. Ты её пока отвлеки чем-нибудь. Город покажи, с подружкой познакомь. Маринка же не ошиблась, небось, познакомился уже с кем? Вон, кстати, они идут.
Удивительное дело. Мы с отцом очень похожи: русые и голубоглазые, высокие и широкоплечие. Только я похож на шкаф, а батя более человеческих пропорций. А Марина похожа на маму. Обе тоненькие, как тростинки, черноволосые и кареглазые. Глядя на нас с Маринкой, никто не верит, что мы родные.
Марина тоже не стала менять внешность, а вот мама… Она не удержалась и «помолодела» лет на… Пожалуй, я её такой помню лет с четырёх, ещё до рождения сестры.
Мама держится гораздо лучше, чем я опасался. Взгляд обеспокоенный и недоверчивый, но в нём нет ни страха, ни безнадёжности. Так она смотрела на меня в детстве, когда я простывал или подхватывал какую-нибудь сезонную болячку. Сейчас подойдёт и пощупает лоб.
— Мам, пап, я же говорила, что вы зря волнуетесь! Да вы посмотрите на него! Здоров, весел и вполне доволен жизнью!
Не знаю, где Маринка разглядела у меня признаки веселья, но её слова определённо подействовали. Мама перестала беспокойно шарить по мне взглядом и неуверенно улыбнулась. Фух. Я выдохнул. Кажется, обойдётся без тяжёлого разговора, которого я так боялся. Спасибо, сестрёнка!
Конечно, мама не была бы мамой, если бы не попыталась сходу устроить мне допрос на тему: что у меня с самочувствием, как я здесь устроился, где живу и чем питаюсь. Пришлось её перебить:
— Мамуль, все вопросы дома. Всё расскажу, всё покажу, а сейчас пошли, такси ждёт.
С такси вышел казус. Во-первых, Маринка огромными глазами таращилась на «живого» водителя и всё норовила его потрогать. Заметив к себе такой пристальный интерес, водила, негр лет тридцати, распустил хвост и начал строить сестре глазки. Пришлось показать ему «зверское выражение лица». Таксист проникся и больше на посторонние раздражители не отвлекался. К тому же, это уже будет «во-вторых», мы сходу поняли, что в одном такси нам будет тесно. К счастью, на парковке перед больницей нашлась свободная машина. В неё мы и посадили дам. Наш водитель грустно проводил взглядом стройную фигурку Марины, но возражать не решился.
От идеи показать родным город я решил пока воздержаться. Мы сразу поехали домой.
— О-о! — одобрительно протянула Марина, выйдя из такси, — это что, твой? Купил или арендуешь?
— Купил.
— Так быстро на дом заработал? Силён! Я в «Героях Приграничья» три года на дом копила, всего на одноэтажный.
— Мне на старте дофига денег насыпали, — признался я, — по условиям страховки.
В подробности своих взаимоотношений с медцентром и проектом «Нуар» я решил родных пока не посвящать.
— У-у… — голос сестры был полон разочарования, — а я думала, ты крут невдолбенно.
— Правильно думала. Я сегодня утром квест закрыл, так там награды почти на два таких дома хватит.
— Нифига себе! А тут много таких квестов?
— Не знаю. Возможно, много, но Кот говорил, что такую награду первый раз за три года получил.
— Какой кот?
— Напарник мой. У него ник «Кот Баннермен». Мне его от администрации в качестве гида прикрепили, так мы вместе этот квест делали.