Громкие убийства
Шрифт:
Молчанов говорил о том, что Дмитрию удалось спастись от взбунтовавшихся бояр и он должен вскоре объявиться в России, Польше или Запорожье. Поляки не могли не принять на веру домыслы Молчанова, поскольку до них уже дошли слухи о том, перед сожжением Шуйский повелел надеть на лицо убитого царя маску скомороха.
Итак, Молчанов уверил поляков в том, что царь Дмитрий жив. Именно поэтому те и не удивились, узнав в 1607 году, что в Стародубе появился человек, который называет себя царем Дмитрием, сумевшим спастись от смерти в мае 1606 года.
Дальнейшие события развивались достаточно быстро. Уже к маю 1608 года Лжедмитрию II удалось собрать довольно многочисленный отряд,
В июле 1608 года в Ярославль пришла весть о появлении чудом спасшегося от гибели царя Дмитрия и об успехах его войска на полях сражений. Тогда же в городе узнали и о договоре Василия Шуйского с польским королем, согласно которому русский царь должен был отпустить всех поляков на родину. Тот же договор гласил о том, что, находясь в Польше, Марина Мнишек не могла именоваться русской царицей и к тому же не должна встречаться с Лжедмитрием II.
Таким образом, Ежи Мнишек и Марина смогли выехать в Польшу только 16 августа 1608 года. До русской границы они ехали в сопровождении небольшого конного отряда, которым командовал князь Владимир Долгоруков.
Свита Мнишеков проезжала, направляясь к литовской границе, через Углич, Тверь и Белую. Находясь на пути к Белой, пан Ежи Мнишек тайно послал гонца в Тушино, где стояла армия Лжедмитрия II, с вестью о том, что арестованные поляки скоро сделают остановку в Белой. В тот же день самозванец собрал отряд, намереваясь освободить из-под стражи плененных пана Мнишека и его дочь Марину. Ей отводилась особенная роль. После освобождения она должна будет признать в самозванце своего мужа, царя Дмитрия.
Едва только свите поляков в сопровождении царского отряда удалось подойти к стенам Белой, как впереди внезапно показались воины Лжедмитрия II. Перепуганные насмерть всадники, находившиеся под началом Долгорукова, повернули к Москве, так и не попытавшись отстоять пленников. Таким образом Марина и ее отец попали в лагерь самозванца. Судя по воспоминаниям современников, Марина искренне обрадовалась, когда ей объявили о том, что царь Дмитрий жив и она скоро увидится с ним. Говорили, в дороге она даже пела веселые песни, а улыбка не сходила с ее лица. Однако спустя некоторое время князь Масальский (по другим источникам, один из польских солдат) поведал Марине о том, что она увидит в Тушино не того, о ком она мечтала. Такая весть обескуражила Марину.
Подобный поворот обстоятельств мог смутить кого угодно, только не Ежи Мнишека. В то время, пока Марина привыкала к мысли о том, что идти по жизни в дальнейшем ей предстоит с чужим мужчиной, пан воевода вел переговоры с будущим зятем по поводу причитавшейся ему доли богатств, добытых Лжедмитрием II во время набегов на русские города и поселения.
Памятники письменности свидетельствуют о том, что в награду за дочь Мнишек должен был получить около 300 000 польских злотых. К тому же пан воевода рассчитывал стать владельцем Северской, а также значительной части Смоленской земли. Такой договор вступал в силу только после того, как Лжедмитрий II окажется на царском троне. Договорная грамота была подписана двумя участниками предприятия 14 сентября 1608 года.
Нужно сказать, что мечты Мнишека завладеть русскими землями и получить за дочь щедрое вознаграждение оказались напрасными. Он так никогда и не смог
Но вернемся к событиям, которые произошли несколькими месяцами ранее. В сентябре 1608 года Марина в сопровождении литовского магната Яна Петра Сапеги прибыла в лагерь Лжедмитрия II, который находился тогда в Тушино. Спустя некоторое время в тот же военный лагерь бунтовщиков приехал католический священнослужитель, приглашенный для того, чтобы провести брачную церемонию Марины и Лжедмитрия II.
Все без исключения историки утверждают, что решение обвенчаться с Лжедмитрием II было принято Мариной вполне самостоятельно, без какого-либо давления извне. По-видимому, причиной тому оказалось уязвленной самолюбие, стремление обладать царской властью и наслаждаться ею куда больше времени, чем это было тогда, когда она считалась супругой Лжедмитрия I.
В конце 1609 года Лжедмитрий II, надеясь уйти от царского преследования, спешно покинул тушинский лагерь и направился в сторону Калуги. Свою «горячо любимую» супругу он не взял с собой. Таким образом, Марина долгое время оставалась одна в Тушино. Необходимо было принимать меры для того, чтобы выйти из создавшегося положения. Тогда она решилась написать польскому королю.
Письмо-прошение, написанное Мариной Мнишек, датировано 5 (15) января 1609 года. Тогда жена двух русских царей-самозванцев обратилась к Сигизмунду III за помощью, напоминая о том, что она является претенденткой на русский трон: «Уж если кем счастье своевольно играло, так это мною; ибо оно возвело меня из шляхетского сословия на высоту Московского царства, с которого столкнуло в ужасную тюрьму, а оттуда вывело меня на мнимую свободу, из которой повергло меня в более свободную, но и более опасную неволю… Всего лишила меня превратная фортуна, одно лишь законное право на московский престол осталось при мне, скрепленное венчанием на царство, утвержденное признанием меня наследницей и двукратной присягой всех государственных московских чинов».
Одной из последних фраз, содержавшихся в послании, стали слова о том, что с помощью польского короля она надеется вернуть русский престол, поскольку ее возвращение станет «залогом овладения Московским государством и прикрепления его обеспеченным союзом». Несмотря на столь пылкие выражения и заманчивые обещания, король Сигизмунд III не спешил с ответом. Тогда Марина решила действовать в одиночку.
Спустя некоторое время Марина Мнишек объехала все войско, стоявшее в Тушино, и смогла расположить к себе большую часть казаков, остававшихся в лагере. Однако Ружинский смог раскрыть тайный замысел царской супруги и остановить выступление ее отряда. Опасаясь мести, Марина в ту же ночь облачилась в мужской костюм и бежала из Тушино в Калугу.
Проснувшиеся поутру казаки нашли послание, написанное Мариной. Она говорила о том, что уехала искать справедливости: «Я уезжаю для защиты доброго имени, добродетели самой, – ибо, будучи владычицей народов, царицей московской, возвращаться в сословие польской шляхтянки и становиться опять подданной не могу…» Таким образом, Марина решила во что бы то ни стало вернуть себе корону русской царицы.
По свидетельствам многих старинных документов, Марина Мнишек была женщиной гордой и властолюбивой. Отведав однажды от пирога царской власти, она совершенно не была готова к тому, чтобы вновь стать «ясновельможной пани воеводянкой».