Громкое дело
Шрифт:
На Аннику навалилась усталость, казалось, время повернуло вспять, сейчас она занималась примерно таким же убийством женщины, как в ее первом деле, пусть и по приказу других шефов. Она вернулась и жила в том же самом квартале, пусть и в другой квартире. Действительность как бы убежала вперед, а она осталась где-то в прошлом.
– Ты ела? – спросила она Берит Хамрин, которая сидела на своем месте и сосредоточенно работала на ноутбуке.
– Перехватила бутерброд, – ответила та, не отрывая взгляда от экрана и быстро барабаня по клавиатуре.
Анника распаковала свой компьютер.
Анника наморщила лоб.
– Послушай, – окликнула она Берит, – осенью не случалось убийств женщин в Стокгольме? Вне дома?
– Не больше чем обычно, по-моему, – ответила та.
Анника вошла на mediearkivet.se, платный сайт, куда большая часть средств массовой информации Стокгольма складывала опубликованные у них статьи и прочие материалы. Забила в поисковик «женщина убитая стокгольм» после 1 августа того же года и получила несколько попаданий. Однако речь шла не о полноценных статьях, а о заметках, прежде всего из «Моргонтиднинген».
В конце августа на парковочной площадке в Фисксерте около Стокгольма нашли мертвую женщину пятидесяти четырех лет. С ножевыми ранениями в спину. Ее муж ранее заработал небольшой тюремный срок за то, что избивал ее и угрожал ей. Его задержали за это убийство, но потом отпустили ввиду отсутствия доказательств. Поскольку супруга забрали сразу, данное событие не вышло за рамки короткой новости в разделе происшествий в Стокгольмском регионе. Его представили как семейную трагедию.
В той же рубрике она обнаружила следующую заметку, опубликованную неделю спустя. Девятнадцатилетнюю иммигрантку убили на популярном пляже на озере Уллна в Арнинге, к северу от столицы. Смерть наступила в результате многочисленных ножевых ранений. Ее жениха, приходившегося ей кузеном, арестовали по обвинению в данном преступлении. Однако он отрицал свою причастность.
В середине октября тридцатисемилетнюю женщину, мать троих детей, нашли зарезанной на улице в Хессельбю. По подозрению в этом душегубстве задержали ее бывшего мужа. Арестовали его, в конце концов выпустили или приговорили, было из материала неясно.
Кроме того, некое количество убийств или насилия со смертельным исходом имело место в других концах страны, но заметки о них оказались еще короче.
– Послушай, Анника, – сказал Патрик, горой выросший сбоку от нее. – Ты не могла бы проверить один пожар в Соллентуне? Опять началась та же история – бабы перебарщивают с рождественскими подсвечниками. Сделай обзор о том, как плохо шведы умеют использовать огнетушители и не меняют батарейки в пожарных датчиках, может получиться дьявольски хороший потребительский материал для всех и каждого. Тогда тебе не придется освещать пожары…
– У меня мертвая
Патрик моргнул недоуменно.
– Но там же ерунда, – пробормотал он.
– Четвертое убийство после моего возвращения, – сказала она и повернула к нему компьютер. – Все женщины, все из Стокгольма, все зарезаны. Подумай, а вдруг ты что-то упустил? Вдруг у нас действует серийный убийца?
Шеф редакции новостей явно смутился.
– Ты так считаешь? Как она умерла? Где это было, в Бреденге?
– В Аксельберге. Ты же видел снимки, что сам думаешь?
Патрик оглядел редакцию и вытащил из памяти фотографию с вывернутым корнем. Пока он видел только кучу снега. Его взгляд прояснился.
– Серийный убийца? – ухмыльнулся он. – Пустые мечты!
Потом повернулся на каблуках и отправился со своими пожарами к какому-то другому репортеру.
– Так это тебе подкинули, – сказала Берит. – Мать маленького ребенка? Развод? Ей угрожали, но никто не воспринял ее заявление всерьез?
– Вероятно, – согласилась Анника. – Полиция еще не обнародовала ее имени.
Без имени не могло быть и речи о том, чтобы найти адрес женщины и ее соседа, и тем более о какой-то истории, если несчастную и в самом деле убили.
– Что-то интересное? – спросила Анника и кивнула на текст Берит, одновременно вылавливая из сумки апельсин.
– Ты помнишь Алена Тери? О нем еще писали прошлой осенью.
Анника порылась в памяти. Прошлой осенью она была поглощена «Движением чаепития» и выборами в американский конгресс. Покачала головой.
– Французский бизнесмен, взорвавшийся на своей яхте около Пуэрто-Бануса, – сказала Берит и посмотрела на нее поверх очков.
Анника задумалась.
Пуэрто-Банус, белые лодки и синее море, именно там она сошлась с Томасом снова, в комнате рядом с автострадой в отеле «Пир». Она занималась отравлением газом семейства Сёдерстрём, а Томас в ту пору жил вместе с Софией Гренборг, но находился в Малаге на конференции и там изменил своей новой подруге с Анникой.
– На «ютьюбе» еще выложили фильм, – продолжила Берит, – подтверждавший, что Ален Тери являлся самым крупным работорговцем в Европе. Вся его бизнес-империя служила лишь фасадом для контрабанды африканских молодых людей в Европу и их эксплуатации до смерти, при необходимости.
– Звучит как клевета на покойного, – сказала Анника, бросила кожуру от апельсина в корзину для бумаг и отломила себе дольку. Она оказалась кислой, как лимонная кислота.
– Согласно «ютьюбу», сейчас в мире больше рабов, чем когда-либо, и они никогда не были столь дешевыми.
– Томас придерживается того же мнения, – кивнула Аника, скривилась и взяла новую дольку.
– «Фронтекс» [2] , – буркнула Берит.
Анника отправила остатки апельсина вслед за кожурой.
2
«Фронтекс» – агентство Европейского союза по безопасности внешних границ (англ.).