Громы и розы
Шрифт:
Пит тупо смотрел на это место, потом коснулся его. На рубашке девушки виднелась кровь.
Врача... но ведь его нет с тех пор, как Андерс повесился.
– Вызови кого-нибудь, - бормотал он.
– Сделай что-нибудь.
Упав на колени, он осторожно расстегнул ее рубашку. Между жестким, казенным лифчиком и верхом брюк на боку была кровь. Молниеносно вытащив платок, он принялся вытирать ее. Никакой раны не было видно, кровь появилась снова. Он осторожно вытер это место. И снова кровь.
Это было так, словно он пытался высушить полотенцем
Он подбежал к охладителю воды, выжал окровавленный платок и бегом вернулся к Стар. Осторожно смочил ее лицо - бледную правую сторону и розовую левую. Платок вновь покраснел, на этот раз от косметики, после чего все лицо стало бледным, а под глазами появились огромные синяки. Он смотрел на девушку - на левой щеке выступила кровь.
– Должен же кто-то быть...
– он бросился к двери.
– Пит!
– позвала она.
Он повернулся на звук ее голоса, ударился о притолоку, с трудом восстановил равновесие и снова метнулся к ней.
– Стар!
– крикнул он.
– Держись! Я приведу врача так быстро, как только смогу...
Ее ладонь провела по левой щеке.
– Узнал, - сказала она.
– Этого не знал никто, кроме Фельдмана. Тяжело было скрыть...
– Ладонь прошлась по волосам.
– Стар, я приведу...
– Пит, дорогой, ты можешь мне кое-что пообещать?
– Ну конечно.
– Не трогай моих волос. Понимаешь, они не все... не все мои собственные, - сказала она голосом семилетней девочки, играющей во что-то.
– С этой стороны все выпали. Я не хочу, чтобы ты видел меня такой.
Он вновь опустился рядом с ней.
– Что это?
– спросил хриплым голосом.
– Что с тобой случилось?
– Филадельфия, - пробормотала она.
– В самом начале. Гриб поднялся в полумиле, и студия рухнула. На следующий день я пришла в себя. Тогда я еще не знала, что облучилась, это было не заметно. Моя левая сторона... Нет, неважно, Пит. Сейчас уже не болит.
– Я иду за врачом.
– Он поднялся.
– Не уходи. Прошу, не уходи и не оставляй меня! Пожалуйста...
– В глазах ее стояли слезы.
– Подожди еще, Пит, уже скоро.
Он снова упал на колени. Она взяла его руки и крепко сжала их.
– Ты хороший, Пит. Ты такой хороший...
– она счастливо улыбнулась.
(Она не могла слышать, что кровь шумит у него в ушах, не видела рычащего вихря ненависти, страха и муки, клубившегося в нем.)
Она говорила с ним тихим голосом, потом шепотом. Временами он ненавидел себя за то, что не может понять все. Рассказывала о школе и о первой пробе.
– Я так боялась, что мой голос завибрировал, - говорила она. Никогда прежде такого не бывало. Сейчас, всегда, когда пою, я впускаю в себя немного страха - это легко.
Рассказала она и о цветочном ящике на окне, когда ей было четыре года.
– Два настоящих живых тюльпана и кувшинка. Мне всегда было жалко их.
Потом воцарилось долгое молчание. Его мышцы дрожали от судорог и постепенно деревенели. Кажется,
– Я хотела только сказать тебе, любимый... Позволь мне уйти первой и приготовить все для тебя. Будет чудесно. Я сделаю тебе специально заправленный салат, приготовлю на пару шоколадный пудинг и подам еще горячим.
Все это было слишком сложно, чтобы он мог понять ее. Улыбнувшись, он снова лег на скамью, а девушка взяла его за руку.
Когда он проснулся второй раз, был уже день, а она умерла.
Вернувшись в казарму, он застал Сонни Вейсенфейда, сидящего на раскладушке. Пит подал ему диск, который поднял с земли на обратном пути через строевой плац.
– Он мокрый от росы. Высуши его, хорошо?
– прохрипел он и упал лицом вниз на кровать, которой пользовался Бонза.
– Пит! Где ты был? Что случилось? С тобой все в порядке?
– спрашивал Сонни, глядя на него.
Пит слегка шевельнулся и что-то промычал. Сонни пожал плечами и вынул диск из мокрого конверта. Влага особо не повредила его, хотя мокрый слушать было невозможно. Сонни начал старательно вытирать диск.
Пит с трудом выбрался из обширного, освещенного зеленым светом помещения, полного мерцающих холодных огней. Стар звала его, а кто-то расталкивал. Он сопротивлялся этому, стараясь расслышать, что говорит Стар, однако кто-то тараторил слишком громко и мешал.
Он открыл глаза. Его тряс Сонни, круглое лицо которого порозовело от эмоций. Аудиовид был включен, и Стар говорила. Сонни раздраженно встал и убрал звук.
– Пит! Пит!
– воскликнул он.
– Проснись же! Я должен тебе что-то сказать. Послушай! Да проснись, наконец!
– Ну?
– Вот так лучше. Я как раз слушал Стар Антим...
– Она умерла, - сказал Пит.
Сонни не обратил на это внимания.
– Я все понял, - возбужденно говорил он.
– Стар ездила повсюду, чтобы умолять не использовать наши атомные бомбы. Будь правительство уверено, что ответный удар невозможен, оно не стало бы так стараться. Должен, Пит, должен существовать какой-то способ направить ракеты на эту банду убийц. И я даже знаю, как это сделать.
Пит ошеломленно вытянулся в направлении, с которого доносился голос Стар. Сонни не умолкал.
– Предположим, что существует какой-нибудь главный радиоключ, автоматическое шифровое устройство, что-то вроде сигнала тревоги на кораблях. Когда радиотелеграфист передает четыре тире, сигнал включает звонок на всех кораблях, находящихся в пределах радиосвязи. Допустим, существуют автоматическое устройство для запуска ракет и его аналоги, укрытые на территории всей страны. Как бы это могло выглядеть? Достаточно потянуть небольшой рычаг - и все. Как бы укрыли это устройство? Среди множества другого оборудования, именно там, где можно ожидать увидеть странно выглядящие таинственные приборы. Скажем, в исследовательской лаборатории - как у нас здесь. Понимаешь?