Грон. Трилогия
Шрифт:
Наконец оба Хранителя насытились, и двое посвященных внесли десерт, представлявший собой засахаренные фрукты. Это послужило знаком к началу беседы. Хранитель Памяти поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и светским тоном задал вопрос:
— Как вы нашли свой сектор, уважаемый брат Хранитель? Эвер потерянно развел руками:
— Могу сказать, что там неплохие стены.
Эта шутка вызвала сдержанный смешок Хранителя, а глаза Облиона, невозмутимо стоящего за спинкой кресла, ярко блеснули. Эвер воспользовался некоторым изменением общей атмосферы и решил немного подольститься:
— Мне
Хранитель Памяти мгновенно насторожился, и в глазах Облиона также возникло напряжение.
— Со всем вниманием выслушаю вас — Судя по голосу, Хранитель Памяти предположил, что Эвер рискнет потребовать документы старого Хранителя. Эвер мило улыбнулся:
— Я не особенно опытен в местных делах. А поскольку сейчас у меня практически нет верных людей, которые могли бы мне посоветовать что-то дельное, мне бы хотелось иметь возможность затруднять вас вопросами в тех случаях, когда мне будет необходим добрый совет.
Хранитель Памяти бросил несколько обескураженный взгляд на своего секретаря, но тут же взял себя в руки и расплылся в любезной улыбке:
— С большим удовольствием. — Протянув руку, бросил в рот небольшой засахаренный лимон и, прожевав, спросил: — Вы хотите что-то узнать прямо сейчас?
Эвер смущенно улыбнулся:
— Вопросов много. Как вы знаете, я был посвящен в сан при… определенных обстоятельствах. И я воспринял это посвящение как некий аванс, который необходимо было с благодарностью вернуть тяжким трудом на просторах Ооконы… Так что в жизни Острова я абсолютный профан.
Хранитель Памяти задумчиво кивнул:
— Что ж, в таком случае я предлагаю вам временно принять в свой сектор несколько моих посвященных. Вы всегда можете проконсультироваться с ними по любому бытовому или хозяйственному вопросу. И к тому же они смогут помочь вам набрать служителей из числа старших послушников, если, — тут он улыбнулся, стараясь всем своим видом показать, насколько абсурдной он считает свою следующую мысль, — вы, конечно, не собираетесь заняться этим сами.
Эвер улыбнулся:
— Ну что вы, всецело полагаюсь на ваших людей. — И он делано грустно вздохнул. Столь серьезная уступка, по существу, просто позволяла Хранителю Памяти увеличить официально зарегистрированное число своих людей и взять под контроль его сектор и заслуживала того, чтобы стребовать маленькую подачку. — Я слишком устал, чтобы вникать во всю эту чепуху. — Он мило улыбнулся и несколько ленивым тоном попросил: — Если бы вы были столь любезны и позволили мне с моим секретарем несколько дней поработать в Больших архивах… Хочется отвлечься от настоящего.
Хранитель Памяти, глаза которого алчно загорелись, едва он услышал согласие Эвера на его предложение, довольно кивнул головой:
— О, вне всякого сомнения.
Эвер заметил, что глаза Облиона, оставшегося почти невозмутимым при известии, так обрадовавшем его патрона, на этот раз снова блеснули. Однако он, повинуясь жесту Хранителя Памяти, молча шагнул к шкафу и подал тому бумагу и перо с чернильницей. Хранитель Памяти размашисто написал несколько строк и передал лист Эверу:
— Вот
Эвер благодарно кивнул и спрятал бумагу. Они мило беседовали еще около получаса, а потом Эвер откланялся, получив заверения, что посвященные, которых Хранитель Памяти отберет ему в помощь, прибудут завтра к полудню.
Когда за Хранителем Порядка закрылась дверь, Хранитель Памяти не выдержал и расхохотался:
— Что за тупица! Он только что вручил мне свою жизнь и не заметил этого.
Облион задумчиво покачал головой:
— Не знаю, господин. Мой прежний хозяин считал его глупцом, Хранитель Власти тоже, и, как я слышал, его предшественник в этом сане как-то произнес, что Измененному повезло появиться в приделе самого тупого и бесполезного посвященного в его вертикали, но… Все они мертвы, а он жив. И это автоматически делает бессмысленными все их аргументы.
Хранитель Памяти посмотрел на своего секретаря и в раздумье отвел глаза:
— Он не производит впечатления опасного противника. Облион усмехнулся:
— Вы произнесли правильное слово, Ваше величие, — «впечатление». — Он задумчиво потер лоб. — Зачем ему нужен доступ к архивам для своего секретаря? Этот дюжий тупица, по-моему, не способен даже читать нормально.
Когда Эвер шел по коридору, Эмерон прямо подпрыгивал от возбуждения, стараясь каким-то образом привлечь внимание Эвера и не решаясь заговорить. Потому что столь вопиющее нарушение субординации, замеченное кем-то посторонним, могло совсем уронить престиж Хранителя Порядка. К тому же хотя сегодняшний разговор и заставил его засомневаться в умственных способностях своего патрона, но первая встреча, во время которой тот сумел столь четко поставить его на место, еще не изгладилась из памяти. Однако стоило дверям, преграждающим вход в сектор, захлопнуться за его спиной, как Эмерона прорвало:
— Господин, что вы наделали?!
Эвер резко развернулся и воткнул в Эмерона такой взгляд, что тот попятился, а привратник, заперший двери и повернувшийся к ним, любопытно сверкая глазами, отшатнулся. Несколько секунд Хранитель смотрел на посвященного, а когда отвел взгляд, Эмерона била крупная дрожь. Посвященный у дверей принялся торопливо кланяться. Эвер, бросив через плечо:
— Иди за мной, — двинулся в свой кабинет.
За время, прошедшее с момента появления Хранителя Порядка в своем секторе, кабинет постепенно обрел обжитой вид. Эвер вошел и, усевшись в кресло, уставил на съежившегося Эмерона презрительный взгляд.
— Ты можешь считать меня настолько тупым, чтобы не понимать, что Хранитель Памяти мгновенно нашпигует мой сектор своими людьми. Но если ты еще раз попытаешься публично или наедине выразить свое несогласие с моими действиями — ты кончишь плохо…
Эвер со спокойным интересом рассматривал скорчившуюся фигуру, но тут в его памяти возникла одна встреча, произошедшая много лет назад недалеко от Роула, и он представил на месте туши Эмерона маленькую фигурку, подобным же образом перекосившуюся от страха, и сразу отвел глаза. Эвер устало махнул рукой и проворчал: