Грон. Трилогия

Злотников Роман Валерьевич

Грон усмехнулся. Алкаст Великолепный поставил сложную задачу, но он помнил этого сержанта, тот входил в сборную полка по стрельбе. Пожалуй, Алкаст будет удивлен, хотя останется ли он довольным, еще вопрос.

— Зачем, благородный Алкаст? Пусть дальше отойдет стрелок. А мы будем наблюдать рядом со щитом.

По толпе пробежал испуганный шепоток, но никто не ушел. Принесли две пики и воткнули их в землю. Воин гордо поставил между ними щит и широким шагом отошел в сторону. Сержант одним движением вскочил на коня, рысью отъехал шагов на сто шестьдесят и резким движением натянул тетиву обоих луков. Грон поднял руку и резко опустил. Первый болт прошел под бронзовым умбоном и пробил щит навылет,

а второй воткнулся прямо в центр. По рядам зрителей пронесся восхищенный шепот. Грон обернулся к Алкасту:

— Будет ли, господин, проверять что-то еще?

Тот величественно кивнул:

— Пусть покажет, как он владеет этим, как ты назвал, арк…

Грон почтительно наклонил голову:

— Это просто веревка с петлей.

По толпе пронесся пренебрежительный шепоток. Грон поднял ладонь и сделал знак пальцами. Сержант кивнул и, дав шенкеля коню, с места ушел в галоп. Шагов за пятнадцать до зрителей он гибким движением взметнул над головой скрученный в кольца аркан, пару раз крутанул его и метнул. Петля хлестнула по лицу стоящих рядом с Алкастом двух реддинов и упала на их копья, — сержант рывком затянул петлю, накинул конец аркана на седельный крюк и развернул коня. Копья звонко стукнулись друг о друга и полетели вслед за конем, а один из реддинов, не успевший выпустить копье, рухнул на землю. В толпе раздались смешки, реддинов никогда особо не любили. Алкаст досадливо поджал губы и отвернулся. На этом испытания закончились.

Вечером Грон, Франк, Улмир, Толла, Сиэла и Беллона собрались в палатке Франка. «Ночные кошки» расположились недалеко от его палатки в самой середине лагеря Дивизии. Грон коротко обрисовал обстановку.

— …Так что нас пытаются зажать сразу с двух сторон. Мы должны покончить с горгосским вторжением не позже чем через год. И вплотную заняться венетами. Хотя, вполне вероятно, Сиборн сможет разобраться сам. А что известно о горгосцах? Сколько их и где они?

— Известно мало, — отозвалась Толла. — Алкаст велел перехватывать крестьян, бегущих от войны, но те знают мало, а часто просто несут околесицу. Во всяком случае, все — и стратигарий, и Всадники — настаивают на том, что зимой воевать нельзя. Они предложили распустить войско до весны, а весной, после посева, собрать вновь.

Мужчины удивленно переглянулись. Потом Франк выпалил:

— Да они что, с ума сошли? От южного побережья до Эллора пол-луны пешим ходом, а сколько собирать войско: луну, две? Да горгосцы захватят столицу, стоит только последнему ополченцу добраться до дому.

— Всадники думают о том, кто будет по весне засевать их землю, — нарочито серьезно заметил Грон.

Франк фыркнул и прижал к себе Беллону:

— Если горгосцы захватят страну, то это уже будет не их земля.

— Кстати, а почему Алкаст — твой полководец? — спросил Грон у Толлы.

Девушка усмехнулась:

— Когда пропал его отец, в храме Эора, Отца-луны, ждали две луны, а потом объявили сыном Луны его сына. Элития очень долго не воевала, так что опытных командиров нет, а если следовать традиции, то только стратигарий или командующий Священной Тысячей могут командовать войском. Так что Алкаст Великолепный просто меньшее из зол.

— Ты сама могла бы командовать, — не согласился Грон. — К тому же если вызвать его на схватку на мечах, то любая из твоих девушек срубит его напыщенную башку через пять ударов.

Толла улыбнулась:

— Ну я не даю ему слишком много воли.

Некоторое время они молчали, потом Грон, вздохнув, произнес:

— Делать нечего, надо идти на юг. Нельзя драться вслепую, и еще более опасно сидеть и ждать, пока горгосцы придут и откроют нам глаза.

Эта ночь была ночью неистовой любви. Все осознавали опасность,

и где-то подспудно витала мысль, что эта встреча может быть и последней.

Когда они разошлись, Грон посмотрел на Франка, печально смотрящего вслед ушедшим девушкам, и ткнул его в бок:

— Что, очередной раз отказалась?

Тот кивнул. Грон обнял его за плечи:

— Не переживай, закончится эта война, я сам с ней поговорю. — И когда Франк, слегка повеселев, уже скрылся в ночной тьме, тихо добавил: — Если останемся живы.

Через три дня Дивизия покинула лагерь войска и двинулась на юг. Полки шли фронтом колонн, перекрывая почти пятьдесят миль и широко раскинув щупальца патрулей с обученными собаками. Через пол-луны патрули обнаружили первых горгосцев. И те, кто выжил, попали к Ягу.

Когда Яг закончил доклад, Грон спросил:

— Значит, говоришь, корабли с войсками продолжают приходить, несмотря на зимние шторма?

Яг кивнул и добавил:

— Стоит порыскать и отловить кого поинформированнее. Пока притаскивали только уровень сотника, да один раз был тысячник из наринцев.

Грон задумчиво покачал головой:

— Согласен. Все-таки семьдесят тысяч, и еще везут… Создается впечатление, что они хотят взять массой, чтобы элитийцы ничего не смогли поделать.

Яг хмыкнул:

— Или знают о Дивизии.

Грон рассмеялся:

— Ты прав, я что-то упустил из виду столь очевидный ответ.

На следующий день Дивизия двинулась в сторону побережья. Полки разошлись широким веером, подстерегая отбившиеся отряды и вражеских фуражиров, так что вскоре горгосцы стали покидать захваченные города, лагеря и опорные пункты только отрядами в полторы-две тысячи человек. Через некоторое время Грон решил, что и этого мало.

Однажды ясным солнечным утром отряд численностью в две с половиной тысячи человек, с большим обозом, двинулся по дороге к Саору. Когда Грону доложили об этом, он приказал полкам собраться у отрога Бездомного пастуха. Там долина Сойры была достаточно широка, чтобы провести конную атаку.

Полки подошли вовремя. Грон быстро расставил части и стал ждать. Где-то около полудня от поста, выставленного у скалы Хакона, примчался гонец.

— Горгосцы остановились на обеденный привал у колодца Пяти лугов, — доложил он.

Грон махнул рукой, приказывая выступать. По дороге двигался только первый полк. Два шли соседней дорогой, за лесом. Когда они подошли к месту привала, горгосцы уже покончили с обедом и вытягивались в колонну. Пять сотен третьего полка перекрыли дорогу к лагерю войска и приготовились отсечь и окружить обоз. Остальные замерли у опушки в ожидании атаки. Горгосцы спокойно шли по дороге, не подозревая о засаде. Наконец весь отряд вытянулся в колонну. Грон дал знак горнисту. Над долиной Сойры разнесся звонкий голос горна. Сразу вслед за этим послышался топот копыт, и над рекой взмыл грозный клич: «Бар-р-ра». До колонны было не более сотни шагов. Первые шеренги всадников едва успели спустить тетивы и опустить пики. Горгосцы показали себя умелыми воинами. Замешательство длилось всего несколько мгновений, они тут же попытались выстроить фалангу. Но уже не успели. Сотни врубились в строй горгосцев, буквально снеся первые четыре шеренги. Горгосцы не выдержали и побежали. Пошла рубка бегущих. Но первый полк не смог перекрыть всю длину колонны, и остановившиеся и ощетинившиеся было копьями нетронутые сотни попытались помочь попавшим в беду товарищам. Грон ждал именно этого момента. Третий полк ударил в стык обоза и отряда, а второй — в тыл оставшимся сотням. Строй смешался, и началось избиение. Бой продолжался немногим более двух часов. А еще час спустя его нашел Яг. Когда Грон увидел встревоженное лицо друга, то понял, что что-то случилось.