GROND I: Блицкриг
Шрифт:
– Так, дорогуша, команды привал не было – начинаем утреннюю зарядку, не филонить!
– Ильич, не торопи студентку.
Подождав для гарантии еще пару минут, девушка приступает к серии гимнастических упражнений, разработанной для скорейшего освоения тяжелого боевого скафандра высшей степени защиты. На Высоком Доме у нее такого не было, и теперь Ольга должна привыкнуть к незнакомой машине каждой мышцей, каждым нервным окончанием, так, чтобы сделанный специально для нее скафандр стал такой же повседневной формой, как и привычный с детства рабочий комбинезон.
Выполнив часовой комплекс упражнений, она сливает рассол обратно
Большевик стоит здесь уже сто десять часов. Стоянка представляет собой яму конической формы, уступами спускающуюся на тридцать метров вниз, словно уменьшенная копия кимберлитовой трубки – такие стоянки на Луне наиболее популярны, особенно в районе старых шахтных выработок. Схваченный посадочными мачтами крейсер стоит вертикально, связанный с главным шлюзом длинной трубой гибкого туннеля. Если включить верхние камеры в режиме кругового обзора, то можно увидеть десятки других стоянок, пустых и с выпирающими носами кораблей всех возможных типов.
Действие принятого с утра обезболивающего постепенно проходит, и Ольга снова ощущает крайне редкое для себя чувство – ноющую боль в костях, от которой нет никакого спасения уже четверо суток – тело продолжает трансформацию. Сегодня к вечеру боль должна пройти, и она никак не может заставить себя перестать считать время.
Сразу после приземления, Елена обрадовала нового большевика назначением ряда операций, призванных повысить сопротивляемость тела к перегрузкам и перенастроить рефлексы, согласно требованиям боевого корабля. Возражения Ольги, которая активно настаивала на том, что уже проходила подобные операции в раннем детстве, не помогли.
– И когда глупенькая студентка поймет, что боевой корабль вовсе не твой уютный околоземный домик, – безжалостным тоном отрезала всяческие возражения Чернова. – Тебя готовили по хилому варианту гражданского персонала орбитальных станций, то есть к работе при перегрузках не больше десятикратной. А старый Большевик в бою может маневрировать кратковременными ускорениями до двухсот пятидесяти и трехсот единиц, при которых твоя тушка потянет на двадцать четыре тонны. И если ты не пройдешь трансформацию, которую прошли мы все, то при подобном маневре твои кости распадутся в мелкий порошок, плюс гарантированные слепота, разрыв аорты и кровоизлияние в мозг. Как тебе такая перспектива?
– А как же скафандр, рассол?
– Они помогут только прошедшему трансформацию пилоту, должна понимать, не маленькая. Кроме устойчивости к перегрузкам тут еще много над чем предстоит поколдовать, фактически придется перебрать и собрать тебя заново. В нынешнем виде ты для работы не подходишь, только головной мозг более-менее соответствует требованиям.
– Ты удивительно слабая и непозволительно медленная, регенерация на низком уровне, возможности ЦНС неудовлетворительные
Ольга ухватилась за последнюю возможность.
– Но ведь подобная операция требует много времени, плюс подготовительный период!
– В обычном варианте – да. Но я уже давно разрабатываю специальную, ускоренную программу трансформации и теперь мне крайне необходимо ее на ком-то испытать, нужна подходящая морская свинка. Свинки под рукой нет, зато есть ты, так что марш на стол!
Сама операция заняла десять часов, которые Ольга не запомнила по причине глубокого наркоза, и была очень рада этому – Елена и Владимир Ильич, работая в паре, буквально выпотрошили девушку, перебрали все внутри и сшили заново. Ее сердце стало другим – гораздо мощнее, оно теперь может качать кровь в головной мозг при самых сильных перегрузках, основные артерии также усилены. Большая часть нервной ткани заменена синтетическим аналогом. Ее прежние армированные кости показались Черновой смехотворно непрочными, потому в скелет были введены хирургические нанороботы, которые уже приступили к переработке костной ткани в значительно более плотный материал. Именно их работа обеспечивает тупую бесконечную боль, от которой не помогают никакие таблетки. И еще много чего другого, что уже изменяет ее тело, превращая в идеального космонавта.
После завтрака в расписании у нового матроса назначены пара проверок оборудования, на которые не потребовалось много времени, и дальше Ольга отдыхает, терпя боль и убивая долгие часы, бросая в деревянную мишень маленькие метательные ножи. Елена просматривает свежий выпуск «Космической хирургии» у себя в отсеке, кроме них на корабле никого нет – все ушли в город. Из динамиков доносится голос Дэвида Боуи, вызывавшего на связь майора Тома, когда вспыхивают красные огни боевого режима, а песню прерывает голос Владимира Ильича:
– Внимание, общая тревога! В доке 28 стрельба!
– Елена?!
– Не суетись, это не у нас. Оставайся на месте, жди указаний. Наши уже знают.
Проекционный экран, развернувшийся в центре кают-компании, представляет ее взору бетонное кольцо двадцать восьмой стоянки, расположенной пятью километрами южнее.
– Десятикратное увеличение.
Та же стоянка вблизи – прожектора на мачтах горят через один, из какой-то пробитой трубы травит воздух, у ведущей в док эстакады лежит, опрокинувшись набок, легкий вездеход, рядом с ним неподвижное тело в скафандре. Полминуты там ничего не происходит, затем яркая вспышка, из дока вырываются потоки пламени, на которых величественно вздымается оранжевая полусфера среднетоннажного транспорта.
– Средь бела дня на гоп-стоп взяли, беспредельщики, – ни к кому не обращаясь, бросает Елена
– Не взлетит, тяги не хватит – отвечает Ильич, ехидно усмехнувшись.
Транспорт поднялся на пятнадцать километров, когда по его корпусу дважды прокатывается бесшумный пламень – рентгеновский лазер. Двигатели беглеца глохнут, корабль на пару секунд зависает в пустоте, затем начинает падать, сначала медленно, затем все быстрее. Стволы третьей батареи поднимаются в зенит, главный компьютер готовится уничтожить горящий корабль, если тот начнет падать на город, но стрелять не потребовалось – грузовик рухнул в полусотне километров севернее, в горах.