GROND I: Блицкриг
Шрифт:
– Извини, подруга, заработалась. Как ты уже, наверное, догадалась благодаря простому подсчету дат, ты провела в бессознательном состоянии значительный промежуток времени перед тем, как очнулась в той уютной тюремной камере, из которой я тебя вынула. Согласна?
Ольга усаживается на стол, теребя в руках эластичный страховочный ремень.
– Да, пропало почти три месяца. Даже с учетом перелета с Земли в Духовку, куда-то бесследно делась еще куча времени.
– Вот это мы и постараемся выяснить, пойдем по следу утраченного времени. Судя по всему, над тобой провели серию нейроэлектронных операций, цель которых нам неизвестна, но ее
Ольга не сразу дает ответ.
– Мне кажется, я знаю, что они могли извлечь – секретные данные производственного процесса на Высоком Доме, то есть принципы работы завода. Они были вложены в меня еще до рождения, на генетическом уровне, что позволяло мне с легкостью управлять конвейером и выдавать продукцию. Строго секретная информация, приносившая корпорации восемнадцать миллиардов ежегодно только с моего завода. Неудивительно, что они решили удалить данные, перед отправкой меня в тюрьму – так безопаснее для их денег. Если же произошло внедрение, то я теряюсь в догадках, что это могло быть.
– Еще они могли сделать из тебя мину, – ехидно подсказывает Ильич. – Есть такой грязный приемчик электронной войны: в нервную систему носителя внедряют набор вредоносных кодов, что-то вроде компьютерного вируса напополам с пакетом помех. Носитель сам может ничего не знать, но когда он подключится через нейроинтерфейс к тому или иному компьютеру, мина сжигает обоих. Я уже сталкивался с такими закладками, при правильном выполнении срабатывает на ура.
– Спасибо, вы меня очень обрадовали. И чего теперь делать?
– Что и планировали. Ложись на стол, я подключу тебя, а затем подключусь сама. Ильич не будет препарировать тебя в основной системе, будем работать в замкнутом тестовом контуре, так что если в тебе действительно заложена мина, ее подрыв не повредит ни кораблю, ни мне.
– А со мной что будет? – Ольга хмуро глядит на врача.
Голос хирурга по-прежнему совершенно спокоен.
– Ну, в случае наличия мины одной Ольгой на свете станет меньше, цинковый домик и белые тапочки тебе обеспечены. Тебя убьет либо сама мина в момент взрыва, либо электромагнитная защита Владимира Ильича, либо и то и другое вместе. Можешь не переживать, твоя смерть будет исключительно быстрой, головной мозг сгорит за пару тысячных долей секунды. Не думаю, что это будет больно, дернешь пару раз задними лапками и все. Кроме того, крайне маловероятно, что твоя смерть станет большой потерей с точки зрения судеб вселенной. Ладно, заболталась я с тобой, марш на стол, ложись на спинку, одежду и обувь снимать не надо, приступим.
– А если…
Аппаратура включена.
– Вношу ясность, если еще не поняла: выбора у тебя нет, так что отставить «если»…поехали!
Ольга надевает мягкий контактный обруч, еще секунда, и операционная исчезает. Привычного разделения сознания не происходит, ее разум по-прежнему един, она парит в космической пустоте, а перед
– Так приблизительно выглядит Млечный Путь, если смотреть на него с расстояния в пятьдесят тысяч световых лет.
Голос Владимира Ильича раздается из тьмы, где-то поблизости должна быть Чернова.
– Впечатляет, ничего не скажешь. Ладно, что мне делать?
Вот и Елена.
– Займи свой разум чем-нибудь, чтобы не мешать мне работать. Лучше всего читай что-нибудь вслух, стихи или там книжку какую, что хочешь, но с чувством, с толком.
– Так…Алисе наскучило лежать под деревом…
Ольга читает по памяти Кэрролла, удобно расположившись в пустоте, закинув ногу на ногу и сложив руки за головой. Она старается читать спокойно, с выражением, чтобы поменьше думать о том, что ее существование может прекратиться в любую секунду. По крайней мере, если ей не повезет, и она умрет здесь, то последнее пристанище будет довольно приятным и красивым местом. Да и слушатели подобрались хорошие, таких у нее давно не было, так что есть смысл и дальше читать как можно лучше.
– засовывали Соню в чайник…
Она дочитывает до начала суда, когда Чернова завершает процесс.
– Достаточно.
– Ну, и что там?
– Точно не мина, иначе мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Тут нечто более интересное. Ильич, вырубай!
Час спустя Ольга снова сидит перед капитанским столом, медленно потягивая крепчайший черный чай с сахаром и лимоном, сосредоточенно запоминая пространные объяснения Черновой.
– Короче, Склифосовский, вывод из всего этого какой?
– Мы ошиблись, предполагая, что они что-то внедряли или извлекали. Ни то и ни другое. Те, кто оперировал Ольгу, старались спрятать в самых дальних глубинах ее сознания некие важные данные, которые уже были при ней. Причем спрятать так, чтобы их было невозможно обнаружить извне, но можно достать в любой момент, когда потребуется. Я сама-то обнаружила следы вмешательства чисто случайно. Судя по всему, это именно та секретная информация о работе завода, которая стоит очень больших денег.
– Владимир Ильич, что думаешь?
– Странная выходит штука, шеф. Начнем с того, что мы не знаем, кто и по какой причине бросил Воронову в тюрьму без суда и следствия. Может быть, мистер Донован отомстил ей таким странным образом за смерть любимой дочки. Может быть, ее решили оставить там, чтобы не выплыла на свет правда о произошедшем на Высоком Доме, закрыть и выбросить ключ, предварительно изъяв свои технические секреты. А теперь выясняется, что секреты Ольги так и остались при ней, только тщательно скрытые ото всех. Рискну предположить, что мы имеем дело не с местью, а с похищением.
– Кто-то неизвестный, но весьма могущественный, под предлогом нападения на станцию, вовремя объявил Воронову мертвой и спрятал девчонку в частной тюрьме, для гарантии поработав над ее мозгом. Для всех остальных она списана в тираж, а неизвестный кто-то получил в свои руки и высококачественного специалиста, стоящего больших денег, и живой сейф в одном лице. Именно потому ей не стали вживлять резонатор, как товарищу Фрунзе – боялись сбить настройки и сделать непригодной к дальнейшему использованию.