GROND I: Блицкриг
Шрифт:
– Но это именно ты услышала его сигнал бедствия и помогла нам, взломав сеть изнутри. Кто ты и что делаешь в этой тюрьме?
Голос у женщины, решающей сейчас ее судьбу, ровный и совершенно спокойный. Ольга понимает, что таким спокойным тоном незнакомка может и чай предложить, и на расстрел отправить, как получится.
– Энсин Ольга Воронова, торговый флот Сверхновой, личный номер 294770. Здесь нахожусь по неизвестной мне причине триста двадцать девять дней.
– Владимир Ильич, проверь.
Другой голос, на этот раз мужской, с ехидными интонациями. Определенно Ольга его уже где-то раньше слышала.
– По
Женщина подходит к заключенной.
– Стой прямо, смотри на меня и не моргай.
Ольга и не моргает, даже когда сканирующее устройство своим лучом проскальзывает ей по глазам.
– Да, действительно она, сетчатка подтверждает, и все остальные параметры совпадают на 98%.
– Ильич, а если подделка?
– Не вижу особого смысла делать столь тщательную самозванку под мертвую девицу. Бери ее с собой, если это правда Воронова, у меня к ней есть пара вопросов. А если нет – выбросим за борт.
Ехидный голос отключается, женщина еще раз оглядывает Ольгу.
– Ты идешь со мной, надеюсь, возражений нет?
– Никаких.
– Хорошо, мы тут еще не закончили работу, так что в коридорах пока не совсем безопасно. Ты идешь передо мной, в пяти шагах. Если скажу лежать – лежишь, если скажу бежать – бежишь. Если поведешь себя глупо: попытаешься позвать охрану или запаникуешь или еще чего в этом роде, то я произведу пару предупредительных выстрелов тебе в спинку, договорились?
– Да.
– Тогда вперед, узница замка Иф.
Так они и идут – впереди пленница, незнакомка в пяти шагах позади. В руках у своей освободительницы Ольга видит маленький пистолет, насчет предупредительных выстрелов та явно не шутит.
Осы возвращаются, их жужжание раздается в темноте у самой головы. Где-то впереди доносятся еще очереди, затем громкий хлопок взрыва. Они идут мимо сорванных с петель дверей, и один раз замедляют движение, чтобы перешагнуть женский труп в форме без нашивок – кажется, та самая надзирательница, что угрожала Ольге расстрелом. Труп выглядит так, словно в теле женщины пробили тридцать дыр каждая с монетку размером, причем одновременно – здесь поработали осы, расчищая дорогу. Ольге немного жаль, что женщина мертва, ей бы хотелось с ней поговорить.
Еще полсотни метров, еще пара трупов в том же состоянии. Внезапно спутница подталкивает Ольгу стволом в спину.
– Бегом марш, мы нашли клиента!
Теперь они бегут вперед, куда именно Воронова не понимает, и только быстрые окрики незнакомки задают направление. После очередного поворота кто-то бесшумно выдвигается из тьмы рядом с нею. Спокойнее, это всего лишь та же самая фигура с пулеметом, видимо, он ждал их, чтобы сопровождать.
– Можно спросить, кто это?
– Морпех.
Еще один поворот и они останавливаются у очередной выбитой двери, у которой дежурит еще один морской пехотинец.
– Он здесь, ранен, нужна срочная медицинская помощь, – басовитым голосом докладывает кибернетический убийца.
– Сделаю, прикройте нас.
– Есть!
– Ольга, вперед, поможешь мне.
Они входят в камеру, где сразу включается дневное освещение. На койке лежит
– Для своих ста семнадцати он неплохо выглядит.
Верно говоришь, думает Ольга, на вид ему не больше семидесяти. Оброс только сильно, весь седой, зато мало морщин, достаточно крепкие мускулы, ни грамма лишнего веса и все зубы целы. Но вот сейчас ему явно требуется помощь – у старика аритмия, он задыхается.
– Что с ним?
– Нейронный резонатор, имплантированный. Как пульт дистанционного управления, подключенный к нервной системе. Установлен с целью убить его в случае попытки побега или освобождения. Когда мы нагрянули, они запустили программу, но Ильич заглушил резонатор, не давая ему прикончить клиента, жаль, что полностью отключить не смог.
– Резонатор? Но я ведь тоже…
– Ты тоже заключенная в той же тюрьме, но тебе такой интересный прибор ставить не стали по непонятным причинам, потом надо будет выяснить, почему. А сейчас резонатор надо срочно извлечь, пока он не убил клиента. Возьми его за ноги, опустим на твердый пол.
Уложив старика на пол, женщина снимает с пояса две аптечки, которые раскрываются автоматически, а затем аккуратно продевает в них руки в тяжелых перчатках, еле слышно клацнули защелки.
Аптечки стремительно трансформируются, еще секунда и каждый палец незнакомки превращается в неизвестный Ольге хирургический инструмент, отчего ее руки становятся похожими на перчатки Фредди Крюгера.
– Надеюсь, тебя не мутит от вида крови?
– Переживу.
Столь точной и быстрой операции Ольга не видела ни в одном учебном медицинском ролике, хотя просмотрела их достаточно. Женщина опускается перед стариком на колени, и вкалываем ему один за другим два выстрела инъекционного пистолета в левую руку, после чего пациент окончательно теряет сознание. Точным движением хирургического лазера вскрывает грудную клетку. Крови практически нет – края разреза словно спеклись. Затем из аптечки выползает на свет странное устройство, напоминающее длинную пластиковую сороконожку. Сороконожка ложится точно на разрез, зацепившись за края тонкими лапками, еще секунда, и края разреза расходятся, пропуская внутрь грудины пару гибких манипуляторов, толщиной в полтора миллиметра каждый. Извлечение убийственного устройства привело к клинической смерти пациента, но врачу удается вернуть его к жизни при помощи миниатюрного реанимационного аппарата, запустившего сердце и подавшего кислород напрямую в мозг. Манипуляторы уходят назад, вытащив крошечную серебристую песчинку, сороконожка подтягивает лапки, смыкая разрез. На все про все сорок три секунды.
Хирург убирает инструменты обратно на пояс, а затем вынимает из рюкзака длинный металлический цилиндр, скорыми движениями разложив его в легкие носилки.
– Идти он не сможет, придется нести, берись с той стороны.
Маленький отряд продолжает путь: два морпеха впереди, трое замыкают, Ольга с хирургом посередине, несут больного.
– Каплей, доложите обстановку!
– Комплекс под нашим контролем, уцелевшие при штурме охранники сбежали через потайной ход в одной из камер, мы перекрыли его взрывом. Судя по данным местного компьютера, в момент штурма в комплексе было всего двое заключенных, оба у нас. Готовы отчалить.