Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943

Редер Эрих

Гитлер согласился со мной в том, что программа строительства подводных лодок выполняется слишком медленно и в гораздо меньшем объеме, чем необходимо, и сказал, что он намеревается создать подводный флот максимально возможной численности. Однако, продолжал он, нынешняя политическая ситуация и намерения России вмешаться в балканские дела делают необходимым устранить этого последнего противника на континенте до того, как мы сможем «сконцентрировать» наши усилия на Англии. Поэтому теперь приоритет должен быть отдан укреплению сухопутной армии. После того как это будет выполнено, наступит очередь флота и авиации.

Но пока что все планы

внезапного нападения на Россию должны быть положены на полку из-за недавнего безрассудного и неудачного нападения Муссолини на Грецию. Вместо быстрого успеха, который предвкушал Муссолини, раздраженные греки не только отбросили вторгшиеся итальянские войска, но и вынудили их отступить за границу своей страны. Поэтому в начале апреля 1941 года Гитлер дал указание, чтобы подготовительные мероприятия к нападению на Россию были отложены до тех пор, пока германские войска не возьмут под свой контроль ситуацию в Югославии и Греции.

Ранней весной этого года японский министр иностранных дел Мацуока посетил с визитом Берлин и, как мне было известно, проявлял интерес к состоянию отношений между Германией и Россией, что представлялось несколько странным. Когда я спросил об этом Гитлера, он ответил, что сообщил министру иностранных дел Японии следующее: «Россию не будем трогать, пока она ведет себя по-дружески и в соответствии с советско-германским пактом».

Тем не менее 22 июня 1941 года Гитлер бросил сухопутную армию и военно-воздушные силы в неожиданное наступление на Россию. Он принял решение, и решение это было в пользу сухопутной войны против России, а не в пользу морской войны против Англии.

В длинной речи 15 июня, обращенной к высшим офицерам вооруженных сил, он изложил причины, по которым было необходимо напасть на Россию и разбить ее: война все равно была неизбежна, мы должны были решиться на нее в качестве превентивной меры именно сейчас, а не ждать, когда Россия нападет на нас через некоторое время, когда она будет лучше подготовлена к войне, а мы будем связаны в своих действиях.

Будучи знаком с методами аргументации Гитлера, я был в меньшей мере впечатлен этой речью, чем некоторые мои сотрудники. Но одно было очевидно: было принято, вероятно, самое важное решение всей войны – наперекор всем моим советам и предупреждениям, подкрепленным всеми фактами и цифрами, которые я смог собрать.

Самая первая директива Гитлера, выпущенная им в ходе русской кампании, начиналась с заявления: «Германские вооруженные силы должны быть готовы нанести поражение Советской России в ходе короткой кампании, не дожидаясь завершения войны с Англией». Что касается участия в этой кампании флота, то сказано было следующее: «Главным делом флота по-прежнему остается борьба против Англии, даже во время кампании на востоке».

Это утверждение вполне согласовывалось с моими собственными взглядами, поскольку ныне, как, впрочем, и раньше, я считал Англию нашим смертельным врагом. Теперь моим делом было смотреть за тем, чтобы как можно меньше из моих соединений было переброшено на Восточный фронт и чтобы война против британских океанских линий коммуникации велась бы столь же энергично, как и всегда.

Армия не затребовала какой-либо особой поддержки флотом. Полученные нами приказы гласили, что нашей главной задачей в войне с Россией было предотвратить прорыв неприятельских сил с акватории Балтики.

«Поскольку

после занятия нами Ленинграда советский Балтийский флот потеряет свою последнюю базу и окажется в безнадежной ситуации, – гласила директива, – следует избегать предшествующих этому операций крупного масштаба. После устранения советского флота важной задачей германских военно-морских сил будет обеспечение водных коммуникаций по Балтике, в том числе движения судов, перевозящих припасы для северного фланга армии».

Другими словами, нашей главной работой оставалась постановка минных полей и траление мин.

В качестве первейшей оборонительной меры против советского флота мы начали ставить густые минные поля в западной части Финского залива, чтобы не дать возможности русским военно-морским силам выйти из своих портов в акваторию Балтики. В результате корабли Балтийского флота вскоре ушли со своих баз на Ханко и под Таллином и понесли тяжелые потери, пока не оказались под защитой Кронштадта и Ленинграда. Этот отход стал большим облегчением для меня, поскольку русские надводные корабли могли стать изрядной головной болью для нас, если бы они попытались перерезать нашу торговлю на Балтике, в особенности маршруты наших рудовозов из шведского порта Лулео.

Через короткое время мы узнали, что советские линкоры добрались до Ленинграда сильно поврежденными, поэтому для нас не было необходимости задействовать сколько-нибудь крупные силы, чтобы помешать их выходу. Мы также узнали, что большое число русских подводных лодок подорвались на наших минных полях и не представляют собой реальной опасности. В действительности же оказалось, что они даже не попытались снова прорваться на акваторию Балтики, за исключением весьма ограниченного их числа. Те же, что прорвались, не смогли причинить нам мало-мальского ущерба.

Основная цель наших военных действий на Балтике – охрана наших собственных балтийских портов и нашей балтийской торговли – была полностью достигнута в результате смелых и агрессивных действий наших легких сил. Наши крейсера «Лейпциг», «Эмден» и «Кёльн», совместно с патрульными катерами и минными заградителями, сыграли важную роль при захвате принадлежавших русским островов Эзель и Даго на Балтике. Полный контроль над балтийской акваторией мы осуществляли вплоть до выхода из войны Финляндии и отступления нашей сухопутной армии в конце 1944 года.

Балтика была не единственным новым морским театром военных действий, который мы получили вследствие войны с Россией: Черное море на востоке и Северный Ледовитый океан на севере были водами, которые нам также приходилось усеивать минами и торпедами и оглашать взрывами снарядов и бомб.

На Черном море русские располагали линкором, несколькими крейсерами и большим количеством миноносцев и торпедных катеров. Силы, которые наша союзница Румыния могла им противопоставить, были незначительны, и поддержка нашего флота была им крайне необходима. Мы установили береговые батареи в ключевых местах румынского побережья, а кроме этого, направили туда значительное количество небольших подводных лодок, торпедных катеров и минных тральщиков. Эти плавсредства были доставлены из Германии частично по автобанам, а остальные – водным путем по Дунаю. Это импровизированное и весьма остроумное предприятие стало результатом прекрасного взаимодействия между различными ведомствами, государственными чиновниками и гражданскими предприятиями.