Грот Посейдона
Шрифт:
Доминик покачал головой. Было бы неправильно ставить ее в столь неловкое положение. Но он был абсолютно уверен в том, что они понравились бы друг другу. А уж она точно приглянулась бы его отцу. Ему нравятся красивые женщины.
— А еще я бы не хотела, чтобы она демонстрировала мне следы от пуль в стене внутреннего двора замка…
Доминик наклонился вперед.
— Она это сделала?
— Очевидно, это следы перестрелки в августе тысяча девятьсот семьдесят второго года, и Витторе считает, что их
— И что вы сказали?
— Что всегда мудро помнить об ошибках прошлого.
В высшей степени профессионально, мысленно одобрил Доминик. Он медленно провел пальцем по ободу бокала.
— А где все это время была Сильвана?
Изабелла, не сдержавшись, засмеялась.
— В метре от меня. Она превосходно осуществила миротворческую миссию. Гладко, быстро и практически незаметно.
Он улыбнулся.
— Это она умеет.
— У вас замечательная сестра.
— Вы не росли рядом с ней.
— Да и вы тоже, насколько я слышала, — сказала Изабелла, искоса взглянув на него.
— Не рос. До пятнадцатилетнего возраста.
— Сильвана мне сказала.
Что она еще ей наговорила? Он не хотел, чтобы Изабелла получила искаженное мнение о нем, основанное на разных, иногда злобных, слухах.
— Она объяснила, почему?
— Нет. Просто я заговорила о вашей дружбе, а она перебила меня, заявив, что это ее саму удивляет, поскольку вы не жили с ними до пятнадцатилетнего возраста.
— А, вот оно как.
— Извините. Я не хотела быть любопытной.
— Да тут нет никакого секрета. — Он отпил вина. — Моя мама росла на Нироли. Потом, когда ей исполнилось восемнадцать, она отправилась в Рим учиться, где и встретилась с моим отцом. После очень короткого романа они поженились, и она приехала на Монт-Авеллан. Думаю, они счастливо жили первые несколько лет, до тех пор, пока отец вел себя разумно.
— Простите.
— Это не ваша вина, — он улыбнулся. — Каждый человек сам отвечает за свои ошибки. Наверное, мое рождение должно было укрепить этот брак. Но, в конце концов, моя мама забрала меня и уехала в Лондон.
— Она вышла снова замуж?
Доминик покачал головой.
— Она была примерной католичкой и считала, что нарушила свои клятвы.
Зачем он рассказывал ей все это? Последней, с кем он делился воспоминаниями детства, была Иоланда. Просто ему хотелось, чтобы Изабелла что-то поняла в его отношениях с семьей. Но одному богу известно, зачем ему это.
Он беспокойно заерзал на стуле.
— Она умерла, когда мне исполнилось пятнадцать, и я вернулся к отцу и его новой семье. Мой отец был никудышным католиком и быстренько нашел себе молодую жену.
— Вы хорошо его знали?
— В то время нет. Я лишился места, где жил, и без всяких церемоний появился на пороге его дома. К счастью, моя мачеха
Изабелла что-то пробормотала себе под нос.
Доминик улыбнулся, уверенный в том, что она выругалась.
— А теперь расскажите о своем детстве! — попросил он.
— Мое детство прошло в основном в школе-интернате, которую я ненавидела. И очень скучала по своей матери. Я вернулась домой и начала обзаводиться друзьями только после рождения сестры. Тот факт, что она не была «запасной» наследницей, облегчил мне жизнь. Потом Роза превратилась в очаровательную девчушку с копной черных кудрей.
— Значит, вы простили ей то, что она родилась?
— Конечно.
— И вы стали подругами.
Она запнулась.
— Постепенно. Разница в семь лет — это много в детские годы. С тех пор, как произошел несчастный случай с моими родителями, мы стали гораздо ближе, хотя нам приходится поддерживать связь друг с другом с помощью электронной почты. Роза работает в Новой Зеландии.
— Я слышал.
Изабелла поежилась.
— Наверное, уже очень поздно. Сколько времени?
— Половина пятого.
— Пожалуй, мне нужно попытаться уснуть. Утром я должна пойти на мессу.
— Только если захотите.
Изабелла улыбнулась и покачала головой.
— Это будет нехорошо с моей стороны, — сказала она и отодвинула свой стул.
Он остановил ее легким прикосновением руки.
— Я имел в виду то, что говорил вам раньше. Достаточно того, что вы здесь.
Она слегка смутилась, ее щеки подозрительно покраснели.
— Спасибо.
— Я серьезно говорю, так как только одним своим приездом сюда вы поднимаете престиж Монт-Авеллана.
Изабелла нервно рассмеялась.
— Значит, мне можно сидеть без дела?
Доминик поставил свой бокал.
— Пойдемте со мной. Я хочу вам что-то показать.
Он встал.
— А что именно?
— Восход солнца.
— Восход?
— Пойдемте. Особенно красивое зрелище открывается из парка.
— С удовольствием. Если вы уверены, что Сильвана не рассердится, когда утром я буду ни на что не годна.
— Не рассердится.
Изабелла поймала его улыбку и нагнулась за своими босоножками.
— Оставьте их. Они вам не понадобятся. Это по ту сторону лужайки.
Изабелла чувствовала себя счастливой. Лунный свет казался ей ярче. Ароматы, разлитые в воздухе, — сильнее. Трава — мягче и зеленее.
— Вы часто не спите всю ночь и наблюдаете восход солнца?
— Да, я часто не сплю до утра. Ночью прохладней, и мне нравится это. А при отсутствии кондиционера это становится еще заманчивей. — Он повернул голову к ней, и она увидела шрамы на его лице. — Но специально не спать, чтобы увидеть восход, — такого не бывает.