Гроза Кровавого побережья
Шрифт:
Ранним утром впередсмотрящий доложил о том, что туман опадает и поднимается ветер. Проснувшись, Конан поставил полдюжины пиратов к вороту якоря на носу корабля. Вначале судно чуть подвинулось вперед к тому месту, где лег якорь, и лишь потом тот начал тяжело подниматься, так, словно запутался в водорослях, заставляя моряков наваливаться на ворот изо всех сил. Один из пиратов глянул за борт, ругая тяжкий труд и спокойную воду в этой мертвой, стиснутой землею северной части моря. Он увидел, как поднимается якорь… и пронзительно закричал. Выхватив саблю, он принялся рубить пеньковый канат, вопя, чтобы пираты прекратили крутить
Конан в мгновение ока очутился рядом. Стиснув пирата в медвежьих объятиях, он глянул за борт, высматривая, что же так напугало моряка. Из глубины поднималось чудовищно зеленое и опутанное лентами водорослей лицо.
— Тяните сильнее, псы, это — обломок статуи! — Взвыв, Конан еще крепче сжал объятия и не отпускал пирата, пока тот не успокоился. Через мгновение якорь показался на поверхности вместе с пойманной по счастливой случайности каменной скульптурой человека или почти человека. Нимфа или кариатида древности. От нее остались лишь голова и одно плечо. Липкая и отвратительная от инкрустаций донного ила, скульптура выскочила из воды, словно зловещая морская тварь, и, сверкая, заскользила вверх вдоль борта судна.
— Эта горгулья напугала тебя, да, Траксус? — Конан освободил моряка. Тот заткнул саблю за пояс, глядя на каменную скульптуру и выпучив глаза от отвращения. Смех и язвительные замечания товарищей по команде тоже звучали как-то неуверенно… Конан решил, что дело все в страхе пиратов перед спокойной водой и толпами мертвецов, обитающих на дне. Против всякой логики моряки расценили случившееся как плохое предзнаменование.
— Кроталус, — позвал Конан, желая получше разобраться в происходящем. — Значит, теперь мы где-то рядом с добычей?
— Совершенно верно. — Колдун подошел к вороту. — Когда туман осядет, ты увидишь, что этот демон выглядит совсем ручным. — Он опустился на колени перед растресканным мрамором и поковырял пальчиком скол — розовую поверхность в том месте, где фрагмент отломился от затонувшего карниза или статуи.
Пираты настороженно перешептывались. Туман все не рассеивался. Конан послал одного из молодых ныряльщиков посмотреть, что делается под водой, но тот вскоре вернулся, уверяя, что под водой слишком темно и ничего не видно. Тем временем плененная галера подплыла поближе, ожидая приказа предводителя пиратов.
Пока Кроталус пытался сориентироваться и еще не тыкнул властно пальцем, указывая нужное направление, Конан решил найти команде занятие. Передав Иваносу якорь каррака, Конан приказал ему отвести на веслах галеру на полную длину якорного каната каррака и встать там на якорь. С помощью линя «Ворон» можно было подтянуть к галере дюйм за дюймом. Хотя таким образом они бы даже примерно не определили место, где был брошен якорь, весла галеры взбаламутили бы воду, и разбойникам стало бы некогда размышлять, кто же скрывается под водой, потому что у них появилась бы работа, на которую всегда можно посетовать.
Пираты, занимаясь делом, распевали песню, скрипели оснасткой и щелкали стопорами ворота. Туман поспешно начал редеть. Когда корабль заскользил вперед, с галеры донесся испуганный вопль, и почти тут же эхом ему ответили крики на карраке, где поднялась суматоха.
Перед кораблями появилось гигантское лицо, тускло очерченное в тумане. Наполовину погруженное в воду, оно взирало на них пустотами зрачков. У горбинки древнего носа непривычной формы плескались низкие волны и лениво
— Это голова статуи! — выдохнула Филиопа, обращаясь к Конану. — И если легенды говорят правду — меч, потопивший корабль Кобольда Рыжего!
— Однако тогда выходит, что мы наконец достигли цели путешествия! — сказал Конан. Его голос гремел. Он старался сдержать бормочущую в панике команду. — Кроталус, ты быстро привел нас к цели! Эй вы, перестаньте тянуть канат! — прокричал он на всякий случай дрожащим от страха морякам. — Накиньте веревку на этот кусок мрамора, закрепите ее хорошенько, и пусть он послужит вторым носовым якорем. Мы сбросим его возле каменного лица и приготовимся, как только рассеется туман, приступить к поискам сокровищ.
Без сомнения, пираты боялись огромного призрака, неясно вырисовывающегося перед кораблем. Они дрожали и суеверно перешептывались, неспешно выполняя распоряжения капитана. Однако, как Конан и надеялся, слово «сокровища» взволновало их, вызвав нерешительную суету на борту каррака.
Тем временем мимо на веслах прошла галера. Шканцы ее левого борта ударились о щеку статуи, но без какого-либо видимого вреда и для корабля, и для статуи. Вскоре люди Иваноса, оттолкнувшись от статуи, отвели галеру немного назад на траверз «Ворона». По приказу Конана они бросили якорь и быстро вытравили его, устроив тройную швартовку.
Туман становился все прозрачнее. Скоро в синеве засияло теплое восточное солнце, объявив о наступлении спокойного утра Вилайета. Только легчайший ветерок играл в парусах, когда пираты брали рифы, и едва заметная рябь пробегала по стеклянной поверхности этой северной части моря. Хоть рябь, по разумению Конана, была достаточной помехой, она придала пиратам уверенности. Но раз они боятся морских глубин, страхов еще будет предостаточно. Ныряльщики уже сняли туники, готовясь измерить глубину, в то время как на галере готовились спустить за борт бронзовый колокол.
Огромная статуя, четко различимая при дневном свете, казалось, была сложена из мраморных плит, укрепленных на бронзовом остове. Между плитами проходили прямые трещины, особенно широкие у водораздела, где разрослись водоросли и к камню прилепились жесткие наросты мидий. Некоторые утлы аккуратных каменных многогранников рассыпались. Сколы открывали зеленоватые металлические подпорки, которые не поддавались ни моллюскам, ни водорослям.
Каменное лицо статуи выглядело угрюмым — но не очень. И не из-за пустых внимательных глаз и высокомерных скул, а из-за погруженной в воду части лица с густой зеленой бородой водорослей ламинарии, расползающихся и змеящихся под водой. Растения исказили гордый лик, сделали его бесформенным, спрятали под земляной маской любое сходство с человеком. Волнистые зеленые водоросли, растущие под водой, спускались вниз по плечам статуи. Высовывающаяся из воды рука сжимала в покрытом мхом каменном кулаке изъеденный волнами бронзовый меч, в длину намного превышавший рост обычного смертного. Каменные кудри воина украшал лишь лавровый венок и брызги бриллиантово-белого гуано. Голова статуи давно превратилась в гнездо морских птиц, которые сейчас кружили над застывшими кораблями, сердясь на людей за вторжение.