Гроза над Бомарзундом
Шрифт:
— Что, братцы, хотите в дело? — заметил замерших у фальшборта вестовых.
— Коли будет на то ваша воля, — пожал плечами Рогов, — так мы завсегда готовые!
— А сам чего желаешь?
— Так я при вашем высочестве состою, — ничуть не смутился матрос. — Стало быть, по-вашему, все и будет! Пойдете в бой, так и мы не отстанем, а нет, так и правильно. Невместно царскому сыну самому саблей махать. Для этого иные люди есть.
— А ты что скажешь, Воробьев?
— Не знаю, ваше императорское высочество, — неожиданно признался тот. — Там ведь дружки мои, боевые товарищи.
— Вот оно что… ну ничего. Помяни мое слово, еще навоюешься!
Договорив, я отошел в сторону и снова принялся всматриваться в темноту, слыша краем уха, как Рогов выговаривает товарищу.
— Ополоумел?! Плохо тебе здесь служится, в чистоте и тепле? Здесь ты сыт, пьян и нос в табаке, а там что ж будет?
И тут произошло то, чего никто ожидать не смог. Над сгрудившимися у восточного берега кораблями появился сполох пламени, осветивший их и готовые атаковать канонерки. Поначалу все подумали, что это какая-то вражеская уловка и вслед за огнем откроются пушечные порты. Но минуты шли за минутами, и ничего не происходило. В конце концов, Левицкий принял решение и повел своих корабли на абордаж. Возглавляемые им матросы поднялись на вражеские корабли, но не нашли там противника. Только несколько человек метались тот тут, то там пытаясь поджечь свои суда. И морпехи немедленно бросились их тушить!
Дело это оказалось не таким простым. Если огонь разгорался, его было уже не остановить. И тогда они принялись расцеплять их, после чего с канонерок заводили буксиры и оттаскивали их на середину залива.
Как оказалось, Нейпир с Парсеваль-Дешеном слишком близко к сердцу приняли мое предложение о сдаче. С одной стороны, честь не позволяла престарелым адмиралам сдаться. С другой, перспектива оказаться в плену и пройти маршем на потеху праздной публики по Невскому проспекту им тоже не улыбалась. А потому, не видя возможности прорваться, они решились на авантюру.
Пока мы и солдаты Барагэ д?Илье дрались за выход к Энгезунду, посланный Нейпиром офицер с десятком матросов пересек остров Лемланд и, захватив у местных рыбаков лодку, отправился на поиски эскадры. Ему повезло, и скоро он оказался на палубе английского линкора. Ближе к ночи, корабли союзников подошли к Ледзунду и приняли на борт экипажи брошенных в Лумпарском заливе кораблей. А чтобы те не достались нам, на них был оставлен отряд из добровольцев в задачу которого входило сжечь эскадру, как только их товарищи окажутся в безопасности.
К несчастью, матросов для столь важной миссии выбрали не самых дисциплинированных. Скоро утомившись от ожидания, они пробрались в оставшиеся практически нетронутыми трюмы, и, разумеется, нашли там спиртное. На английских кораблях его всегда хватало. Ром для команды, бренди и херес для господ офицеров. Не отставали и французы с запасами бордо и виноградной водки. В общем, к полуночи большая часть потенциальных поджигателей оказалась мертвецки пьяной. И именно это помешало им до конца исполнить свой план.
Впрочем, об этом мы узнали позже, допросив немногих выживших. А пока приходилось только гадать, что же, в конце концов, произошло и пытаться
Возможно, мне следовало организовать преследование, но когда утром фрегаты под флагом фон Шанца подошли к Ледзунду, союзников, что называется, уже и след простыл.
— И черт с ними! — счастливо улыбаясь, заявил мне после доклада Лисянский. — Это все равно победа, каких не было со времен самого Петра Великого!
— Вот уж не думал, что ты такой льстец, — устало отозвался я.
— Вы, кажется, совсем не рады? — удивился адъютант.
— Отчего же. Рад. Вот только теперь мне придется возвращаться в Петербург, а в этом и впрямь весьма мало веселого.
— Но вас встретят как героя!
— В том-то и проблема, Платон. Героев в нашем богоспасаемом отечестве любят исключительно мертвых. Живых же почему-то отправляют в отставку, с запретом посещать обе столицы. Вспомни того же Федора Федоровича Ушакова или хоть графа Суворова…
— Но вы же — великий князь!
— Это верно… ладно, не принимай близко к сердцу. Это я так, хандрю. Хотя перспектива любоваться сановными рожами и перезрелыми великосветскими кокотками меня и впрямь не прельщает. В море оно как-то спокойней…
Глава 30
В истории неоднократно случалось, что даже самые громкие победы впоследствии оборачивались тяжелейшими поражениями и наоборот. Хронические неудачники оставались в памяти поколений величайшими политиками и полководцами. Как мне кажется, все дело в, так называемом РR. Широко распространённом в оставленном мною будущем и практически неизвестном здесь.
Ну а поскольку ваш покорный слуга — человек продвинутый, грех было этим не воспользоваться. Так что, когда по Лемланду и другим островам продолжали отлавливать отставших от своих солдат и матросов противника, а высаженные на захваченные корабли призовые партии приводили их в порядок, я уже диктовал телеграммы во все ведущие газеты Германии и Швеции, а также Российское Телеграфное Агентство.
Возможно, когда-нибудь мне станет стыдно за такие хлесткие заголовки, недостойные члена правящей фамилии, но сейчас не до стеснений. «Англо-Французский флот капитулировал!» «Британцы бежали, бросив своих союзников!» «Эскадра Черного Принца пополнилась очередными трофеями!» Это еще самые приличные. Были и похуже.
Но одними сообщениями в прессу не обошлось. Едва закончилось сражение, я послал приказ в Кронштадт, Ревель и Гельсингфорс вывести парусные эскадры в море и направится к Аландским островам. Что бы, так сказать, продемонстрировать всему миру, кто в Балтийском море хозяин!