Гроза над озером
Шрифт:
— Тогда, я иду с вами.
— Не стоит, госпожа. — Неодобрительно покачал головой Тэдее. — Господин Арне будет недоволен.
— Мой муж тоже не прячется от опасности. — Гордо ответила Гримница, потуже затягивая на затылке концы головного плата.
— Пану сами боги велели, а ты, княжна, лучше не лезла бы на рожон. — Дед Соберад говорил тихо, чтобы слышали только свои. Однако, Гримница упрямо мотнула головой.
— Один раз я уже попыталась отсидеться в укрытии. Сам видишь, деда, чем это закончилось.
— А чем закончилось? — Дед нарочито удивленно
— Опомнись, старый! — возмутилась Зоряна, — А как же Мирко, Межамир — это ж все други твои…. — Она зажала себе рукой рот, но и Гримница, и старик поняли, что вспомнила она в тот момент не про друзей мужа, а про сына.
— Межамир хорошо понимал, когда надо напролом переть, а когда — отступить. — Ответил дед, упрямо задрав подбородок. — Если б воевода знал, что нас свои же продали, он бы зазря людьми не разбрасывался. У-ух, найти бы того паскуду… Не с пана, с него за сынка спрашивать надо…
— Пойдемте, что ли… — Тихо подал голос Фите. — Работа сама себя не сделает.
— И то правда. — Дед согласно кивнул и на правах старшего скомандовал. — Пошли, что ли, хлопчики? А ты, княжна, раз увязалась за нами, бери во-он ту шмату, будешь траву носить.
Гримние ничего не оставалось, как прихватить с телег еще одну дерюгу и небольшой отряд работников двинулся за ворота.
— Ма-ама! — ребенок завопил, рванувшись было за матерью, но был пойман ловкими руками Марыли.
— А куда-куда-куда…? — Старушка подхватила малыша, выуживая откуда-то из складок фартука сухарик. — Хоть, пойдем коника кормить. Кось-кось-кось, коник будет хлебек кушать, коник будет Славка слушать….
— Хле-ебек? — Тут же потянулась к старушке Вися. Наголодавшись несколько дней, девочки теперь не упускали случая выпросить что-нибудь из еды. Солдаты постарше сокрушенно качали головами, выделяя из своей пайки лучшие доли. Старухи лишь хмурили брови, дескать, не напасешься, и тут же сердобольно совали малышкам кусок полакомее. Вот и сейчас, Марыля порылась в том же бездонном кармане, доставая еще один сухарь и протягивая его Висе.
— А хоть с нами, детка. Пойдем коника кормить, на коника смотреть…
— Не привык он без меня. — Немного виновато пояснила женщина, облегченно выдохнув, когда увлеченный малыш потопал вслед за нянькой. — Все за собой таскала…
— Единственный? — понимающе усмехнулась Зоряна.
— Единственный. — Женщина грустно кивнула. — У нас с Болеком долго детей не было. Уж как мы радовались, когда Славек родился…
Зоряна молча кивала. Даже солдаты вслушивались в нехитрый разговор поселян, полушепотом поясняя друг другу незнакомые слова. Было в этой истории что-то такое простое, житейское, что касалось каждого: и закса, и венда…
— Давно мужа нету? — Вдовий плат пришлой не оставлял сомнений и Зоряна спросила, справедливо рассудив, что вдовству этому уже не один месяц. Вряд ли в переполохе последних недель женщина смогла бы позаботиться о надлежащем уборе.
— Скоро три года. — Поселянка
— Ну и правильно! — Успокоил ее дед. — Что ж то за мать, что свое же дитя не побалует. Ты не переживай, Марыля — баба добрая, дитя не обидит. Заиграется твой Славек сейчас с малыми, а там и мы вернемся. — Женщина только кивнула.
— А как тебя зовут-то, молодуха? — Спохватилась Зоряна, что так и не знает имени женщины. — Вчера-то не до расспросов было. Натерпелись, видать…
— Да мы-то что… Я с мужиком каким-то рядом шла и парень с девочкой той, Добравкой, рядом были. Как все закрутилось. — она с опаской поглядела на солдат, но продолжила, — они меня в какой-то овраг спихнули, я и испугаться не успела. А там — ежевика. Я Славечка обхватила, чтобы не оцарапался, и кубарем вниз… Очнулась уже, когда хлопчик, — она кивнула на Яська, по-нашему позвал.
— Повезло, считай. — Вступил в разговор Тэде. — Вовремя мы на вас наткнулись. Ты не думай, у нас в королевстве за разбой и мародерство оно наказание — смерть. Они ж… — солдат на миг запнулся, видно, подбирая слово поприличнее, — … засранцы, ни чужих, ни своих не жалеют. Так что наш господин — в своем праве.
— Та я ж ничего… — женщина вздохнула. — Я только со страху чуть не померла, когда из тех кустов выбралась, а тут — опять заксы… Беляной меня зовут. — Спохватилась она.
Несмотря на серьезность обстановки, заулыбались все, кто понял разговор. А Ясько не удержался и хмыкнул. Имя "Беляна" соответствовало женщине примерно так же, как имя "Ружа" — кусту ежевики. Только и того, что обе колючие.
Женщина была красива той зрелой красотой, которая наступает ближе к тридцати, когда тело уже избавляется от юношеской угловатости, но еще не успевает утратить силу и упругость. В семье Беляны явно не обошлось без кочевников с далекого востока, ни у кого из местных не было таких жгучих черных глаз. Да и волосы, которые, по обычаю вдовства, не полностью прикрывались платом, были черными, словно грива вороного коня. Ранняя седина очень хорошо виднелась в таких волосах, рассказывая свою историю о нелегкой вдовьей доли.
— Вот и ладно, Беляно. У нас вам в хлопчиком хорошо будет. — Подытожил разговор дед Соберад. — Пани-вон, — он кивнул на Гримницу, молчавшую всю дорогу от замка, — не даст соврать. А теперь, за работу!
Работа оказалась не такой страшной как ожидала Гримница. Конечно, нельзя вырасти в отдаленной крепости, заниматься там хозяйством и не знать, откуда берется сено для скотины. Но самой княжне работать на покосе пока не приходилось. Если так подумать, ей вообще не приходилось делать тяжелой крестьянской работы, рукодельничать только, да еще готовить. Но готовить — это так, в охотку. Если захочется, например, для себя с подружками блинов напечь или дядьку воеводу пирожками побаловать.