Гроза над озером
Шрифт:
— Надо бы за лес сходить. — Сказала Красава как-то вечером у костра.
— А что тебе, молодуха, за лесом понадобилось? — С прищуром посмотрел на нее дед Соберад.
— Поле там у нас. Может, не добрались до него заксы? Рожь уже колосится должно быть, если не вытолкали…
— Рожь? — Заинтересовался дед.
— Батя говорил, что там песок, кроме ржи и сарацинки все равно ничего не растет. — На правах главы семьи вступил в разговор Ясь. И тут же смутился, — Только я с осени там не был, придется мамке показывать.
— Ничего,
— Мы — будем. — Строго ответила ему Красава, а с остальными поделимся, еси будет чем делиться.
— Ма-ам! — Укоризненно протянул Ясь.
— Что, "Ма-ам"? — Передразнила его Красава, — Что мы с твоим отцом сеяли, то я сама и пожну. Мне вас кормить надо, об остальных путь закс теперь беспокоится, раз взялся. Или ты думаешь, господин твой заксонский мне коровой мужика заменит, а мои детям — отца?
Ясько упрямо поджал губы и, круто развернувшись, пошел со двора. Дед Соберад, глядя на такое, лишь укоризненно покачал головой.
— Не с того ты. Молодуха. Новую жизнь начинаешь, не с того…
— А я этой новой жизни не просила! — Снова огрызнулась женщина. — Мне и в старой хорошо жилось.
— Старая жизнь — она такая, — не стал спорить дед, — как птица: всегда краше кажется, когда уже пролетела.
С этими словами он ушел со двора, предоставив Красаве право думать как хочет. С высоты своих лет он знал, что зима — большая, она все расставит по своим местам.
Гримница, которую к работам вне крепости допускали пока неохотно, тоже ничего не сказала, только вздохнула. Запах свежего ржаного хлеба снился ей уже ночами, но достать из заветной шкатулки лишние монеты без согласия мужа она не решилась, довольно и того, что привезут посыльные.
Посыльные вернулись, привезя не только покупки, но и кучу вестей. Первой вестью было то, что мародеры, оказывается, отметились не только в окрестностях Пехова. В давно обжитых заксами, бывших приграничных, землях тоже участились нападения на отдаленные хутора и угон скота. Местные не будь дураки, тут же написали жалобу своему господину, прося навести порядок.
Второй вестью было то, что местный барон, опасаясь, что новые соседи начнут сманивать его крестьян, уже объявил о снижении податей.
— Так что хорошо, госпожа, — посмеиваясь, рассказывал Фите, — что мы поехали в старых мундирах. Нас там, прямо как родных, в городе встретили.
— Почему? — Не поняла Гримница.
— Ну, как же… Обычно после войны подати повышают, а после той, где мы воевали, подати снизили. Стало быть, мы — герои. Собственно, из-за этого и задержались: на овец хорошую цену дали, так стадо Тэде в телегу не влезло.
— Да ладно тебе, ста-адо! — Довольно отшутился Тэде. — Вон, всего-то пару ягнят прикупил. На следующее лето,
— На следующее лето, — подхватила его шутоку подошедшая Ванда, — мы с приплодом будем и без твоей скотины. — Правда, красавицы?
Видя, что знахарка обращается к ней, княжна смутилась от такого намека. А ведь и правда, о таком повороте она как-то и не задумывалась. Понятно, что у замужних баб родятся дети, но она пока не успела осознать себя настолько замужней. Поэтому, дети казались ей чем-то далеким, то непременно произойдет с ней, но потом, когда-нибудь.
Стараясь скрыть смущение, Гримница закрутила головой, пытаясь понять, на кого еще намекает Ванда. И наткнулась взглядом на такую же смущенную Добраву. Девушка только сейчас начала потихоньку вливаться в круг поселян, раньше она большую часть времени проводила у постели жениха.
— Как там Милан? — Спросила княжна, радуясь возможности сменить тему.
— Хвала богам. — Ответила Добрава.
— Осенью свадьбу сыграем. — Довольно добавила Ванда. — Парень любимчиком богов оказался. Они и меч чуть в сторону отвели, и помощь вовремя послали, и нужного человека на пути…
— Свадьба — это хорошо! — Обрадовался дед. — Ух, как я люблю на свадьбах гулять! Больше, пожалуй, только когда младенчикам имя нарекают. Ох и напьемся мы по-осени, Добравко!
— Да ты всегда напиться горазд, — посмеивалась его жена, — языком. А так-то я тебя ни разу еще пьяным и не видела.
— Ну, я ж не виноват. — все так же шутливо развел руками дед Соберад, — что такую крепкую голову боги мне отмерили. Зато никакие мечи ее не брали, видишь, со скольких походов мы меня дожидалась, всегда возвращался.
Гримница отдыхала душой, слушая эту болтовню. И заксонские солдаты, крутившиеся тут же, подтянулись к костру, расспрашивая, что да как бывает на вендских свадьбах.
Убедившись, что все достаточно заняты разговором, Ванда подсела поближе к Гримнице, чтобы поговорить. Начала она с насущного.
— Княжна, поговорила бы ты с десятником, пусть меня в лес отпустит.
— Чтоб охрану дал? — Не поняла сперва княжна.
— Да на кой мне его охрана? — Отмахнулась Ванда. — Больше топоту и шума от них в лесу, чем толку. Сама пойду. Пусть только не пристает, дескать, не велено.
— Так страшно ведь! — Гримница в тревоге прижала к щекам ладошки.
— Да в первый раз, что ли? Понимаешь, княжна, травки мне нужны разные. Не все из них у жилья растут, за некоторыми надо по буеракам полазить. — Терпеливо поясняла знахарка. — Оно ведь как, не всякую хворь чабрецом да ромашкой вылечишь, а запас на исходе.
— А если…?
— Ай! — Беспечно отмахнулась Ванда. — Кому я там нужна?!
В последующие дни Гримница с Беляной и Добравой ходили выбирать дома, в которых поселятся вдова и молодые.