Грозное дело
Шрифт:
– Так ты же говорил: куда ему выскочить! Дверь же одна! Выскочил бы – видели!
– Это смотря кто выскакивал. И как! – важным голосом сказал Трофим. – А Савва вон где стоял! – И он указал на дрова. – Он вон оттуда вошёл, увидел царя с царевичем и, чтобы им не заминать, сюда наклонился… А тут этот вдруг как выскочит! И Савва дрова от страха выронил. Так было?! А?!
Годунов посмотрел на стрельцов. Стрельцы растерянно молчали. Годунов повернулся к Трофиму, сказал:
– Ты колдун! Савва так и говорил нам. Слово в слово.
Трофим усмехнулся.
– Ну, колдун не
– Так что теперь? – спросил Годунов.
– А теперь так, – сказал Трофим. – Будем искать того, который выскочил. Но тут… – И он строго нахмурился. – Если же никто в дверь не выскакивал, в трубу не вылезал, в окно…
И Трофим посмотрел на окно. Окно было изнутри закрыто ставнями.
– А как оно было тогда? – спросил Трофим. – Тоже со ставнями?
Годунов подумал и сказал:
– Не помню.
– Вот! – подхватил Трофим. – Ещё и окно! И тут тоже нужен розыск. Особый! А что я сейчас ночью разыщу, в такую темнотищу?!
Годунов на это только головой мотнул, очень сердито, и спросил:
– Что ж теперь делать?
– Ждать утра, – сказал Трофим. – И сразу сюда, и в розыск. Савву сюда. И рынд, которые тогда стояли здесь, сюда. И сторожей с обоих рундуков тоже сюда. Да что и говорить, боярин. Утро вечера мудренее. Добрые дела при свете делаются. А пока что мне сейчас чего перекусить бы да прикорнуть хоть где. А утром, на свежую голову, я…
– Ладно! – сердито сказал Годунов. – Это можно. – Обернулся и окликнул: – Климка!
Раскрылась дверь и вошёл Клим, давешний Трофимов провожатый.
– Климка, – продолжил Годунов, – отведи его. И положи. А утром опять его сюда, чуть свет!
И посмотрел на Трофима. Тот поклонился Годунову и пошёл к двери.
– А кочерга?! – вдруг сказал Годунов.
Трофим остановился. К нему подошёл стрелец, Трофим отдал ему кочергу. Клим открыл дверь и отступил на шаг. Трофим вышел первым, Клим за ним.
9
Клим шёл впереди, молчал и ничего не объяснял. Да Трофим ни о чём и не спрашивал. Не до Клима ему тогда было. Трофим думал о своём: о том, что вот же как бывает, вся беда от баб, потому что если бы не Гапка, не ночевал бы он дома. Да он и не думал ночевать! Приходил же Котька Вислый, говорил, айда, Трофим, со мной. Чего не пошёл? Пошёл бы, они сунулись, а Гапка бы сказала: его нет, где его черти носят, я не знаю, – и отстали бы они, взяли бы кого-нибудь другого, а Трофим бы с Вислым посейчас гулял бы у Демьянихи, а они здесь пусть бы хоть…
А вот и нет, тут же подумалось, не унялись бы они, а пошли бы искать дальше, и всю Москву бы на рога поставили, пока его не нашли, потому что только он им нужен, потому что опять, как тогда, когда царская кровь…
Ну и так далее. Вот примерно о чём тогда думал Трофим. Клим остановился и сказал, что они уже пришли. Открыл дверь и посветил.
Трофим вошёл. Это была очень тесная коморка. Даже стола там не было. Вместо него стояла лавка, а на ней кувшин.
– Квасу налить? – спросил Клим.
Трофим мотнул головой, что не надо.
– Может, поешь чего?
– Я не голодный, – ответил Трофим.
Клим
– Как хочешь, – ответил Трофим. А после уже сам спросил: – А ты чего не ложишься?
– Мне, – сказал Клим, – не велено. Мне надо за тобой смотреть.
– Куда я денусь?
– Кабы это знать!
Трофим усмехнулся, не спеша снял сапоги, не спеша лёг, укрылся и сказал:
– Чудно у вас.
– Да уж! – отозвался Клим. – Куда чуднее. Человеку говоришь: «Поешь!», а он: «Нет, не хочу!» Боится, что отравят.
И замолчал. Трофим закрыл глаза и громко хмыкнул. Клим сразу сказал:
– Смейся, смейся! Завтра будет не до смеху.
Трофим промолчал. И даже глаз не открыл. Но Клим всё равно спросил:
– Сколько тебе на розыск дали? Один день?
Трофим не ответил. Клим недобро хмыкнул и продолжил:
– Да я и так знаю: один. Зюзин говорил. И вот завтра вечером Зюзин опять придёт и спросит: «Как дела?!» А ты что ответишь? Опять будешь молчать? И что тебе за это будет? Дыба. А после за уши вот так возьмут, вот так крутанут – и голова долой.
Трофим невольно поморщился, потому что он видел, как это делается. И в самом деле есть такие мастера, которые могут за один раз оторвать голову. Трофим открыл глаза и посмотрел на Клима. Клим усмехнулся и сказал:
– Вот так-то! Да ты не робей. До завтрашнего вечера ещё вон сколько! А что надо? Всего ничего! Назвать человека. Вот есть Савва, государев истопник…
– Зачем ему это?! – сердито спросил Трофим.
– Как зачем? А если попросил кто и отвалил задатку? А здесь задатки – это не у вас в Москве. Сколько тебе твой князь Михайло на дорогу дал?
Трофим молчал. Клим усмехнулся и сказал:
– Двадцать рублей, не больше. А у нас, да на такое дело, сразу сотню отвалили бы. А за царевича и того больше можно было попросить. И дали бы!
– Кто? – не стерпел Трофим.
– Ну, я не знаю, – сказал Клим. – Я не давал. Нет у меня ста рублей. А за других я не ответчик.
Тут Клим подался вперёд, дунул на огонь и загасил его. Подождал немного и продолжил, теперь уже чуть слышным голосом:
– Ежели старший царевич помрёт, кто у царя станет наследником? Младший, Федюня. А на ком младший женат? На Борисовой сестре. Смекаешь?
Трофим молчал. А чего тут, думал он, смекать, это и так ясно, и по закону: за Иваном наследует Фёдор. Ну а Фёдор, как все говорят, да это и так видно, слаб умом, а жена его, Ирина, цепкая, она Фёдора будет вот так держать, а Борис, её брат… Да, Годунов Борис, вчерашний выскочка, как говорили. Да только это не совсем так: кроме Бориса, молодого, ещё два старых Годунова сидят в Думе, дядья его, и кто против них тогда посмеет пикнуть?! Да и чего тут пикать? Может, Борис ни в чём не виноват, а просто свезло ему: царь ткнул в царевича – и прямо посохом в висок, посох железный, острый…