Грозный отряд

Скалл Люк

— О чем? — мягко спросил Третий Голос.

— Я должен был выполнять обязанности шпиона и информатора для его светлости. Кто может лучше выдать себя за мятежника, чем столь явно пострадавший от его рук? Я расстроил много гнусных и совершенно неумелых заговоров против Салазара.

Второй Голос шагнула к нему, и он сразу же увидел, что не так с глазами этих женщин. Они были совершенно бесцветные, за исключением черных зрачков.

— Ты служишь тирану Сонливии? Скажи, почему нам не следует убить

тебя сейчас же.

Эремул вздохнул.

— Доверие надо заслужить, прежде чем его можно будет не оправдать, не так ли? Верьте мне, когда я говорю, что ненавижу Салазара больше, чем кого бы то ни было в этом городе. Но единственный способ работать против него, единственный для меня способ выжить— прикидываться верным слугой его режима. Чтобы поддерживать эту иллюзию, я должен иногда снабжать магистратов полезной информацией.

— Информацией, которая приводит к смерти причастных горемык, — сказала Второй Голос все так же бесстрастно.

Эремул сжал ручки кресла так, что костяшки пальцев побелели.

— Это — неизбежные жертвы. — Он глубоко вздохнул и осел в кресле. — Послушайте, я мог быприкатить к Обелиску, провозглашая Салазара последним отродьем. Кроме мимолетного чувства удовлетворения это не принесло бы никаких результатов, не считая довольно дерьмовой смерти. Поэтому я веду более долгую игру.

Первый Голос сделала знак рукой Второму Голосу, и та вернулась к ней.

— Если бы твои намерения действительно вызывали бы малейшее сомнение, — медленно произнесла она, — ты бы отсюда не ушел.

Эремул поднял бровь.

— Ты бы не покинул этого здания, — поправила Первый Голос.

— Вы мне угрожаете? — спросил Эремул почти весело. Он забарабанил пальцами по подлокотникам кресла.

— Ты не представляешь, с чем имеешь дело, — ответила Первый Голос. — Твоя магия не годится против нас.

— Кто вы?

— Ты можешь называть нас… Нерожденными. Мы ходим такими местами, где другие не могут. Со временем ты не вспомнишь наших лиц. Я надеюсь, ты не планируешь испробовать свою магию против нас?

Полумаг покачал головой.

— Предпочитаю избегать ненужного насилия. Размахивать своим достоинством и лезть в драку — это представляется мне привилегией варвара или какого-то накачанного тестостероном скота. Я — тот, кто выживает.

Первый Голос кивнула:

— Тогда мы пребываем в согласии. Ты нас не предашь.

— Я этого не планирую, — согласился Эремул. — Теперь, когда мы установили, что я на вашей стороне, спрошу: зачем вы вызвали меня сюда? Чего вы от меня хотите?

— Ничего, — ответила Первый Голос. — Белая Госпожа просто желала выяснить твои намерения. Скоро она выступит против Салазара.

— Салазара… или Сонливии? —

осторожно спросил Эремул. — Я бы предпочел, чтобы этот город не стал еще одним Призрачным Портом.

Первый Голос сложила руки под грудью. Ее странные, пустые глаза не выражали ничего.

— Белая Госпожа хочет освободить Сонливию, а не уничтожить ее. Она скорбит по Призрачному Порту и жителям этого города. Она решила, что Салазар должен умереть.

Впервые за время этой тайной встречи Эремул улыбнулся.

— Скажите, как я могу помочь.

— Ты не сможешь, — ответила Первый Голос. — Подготовка уже проведена. Опасность велика, и возможно, что мы потерпим неудачу. Если мы не добьемся успеха, Белая Госпожа снова свяжется с тобой.

— Намекните, что именно вы планируете? Дайте бедному калеке-магу, за что зацепиться. Это поможет мне согреться ночью.

Первый Голос покачала головой:

— Чем меньше ты знаешь о нашем плане, тем лучше.

— Прекрасно, — сказал Эремул с некоторым раздражением. — Если нам нечего больше обсудить, я пожелаю вам спокойной ночи. Кроме того, у меня свербит в заднице и отчаянно хочется отлить.

— Помни, — сказала Первый Голос, в то время как каждая из сестер положила руку на ее узкое плечо. — Не говори о нас никому. Если предашь нас, то испытаешь последствия за пределами твоего…

— Ба, оставьте свои угрозы, — прервал ее Эремул. — Я все это уже слышал. Я уже испыталвсе это. Я, может, и предатель, и перебежчик, но, по крайней мере, окажите мне честь и поверьте, когда я говорю вам…

Он умолк, поскольку нет смысла говорить в пустоту. Свечи на столе догорели до крошечных огрызков, которые слабо мерцали в окружении лужиц воска. Бледные женщины просто исчезли.

Эремул поежился. Магия тут ни при чем, или она не из тех, что он мог почувствовать.

Полумаг развернул кресло и выкатился наружу, вдохнул бодрящий ночной воздух и прислушался к звукам прибоя, доносящимся снизу. Эремул попытался припомнить лица всех мужчин и женщин, которых он предал магистратам. Людей, как он, объединенных ненавистью к деспотическому властителю и решивших добиться будущего, свободного от его тиранического правления.

«Приговорены к смерти. И это сделал я, скромный калека-писец, который скрывается за фальшивым антуражем из книг, огромных томов и свитков… Паук, черт побери, да, такая вот ирония… Паук в центре паутины обмана». В его душе поднялась горечь. Он сглотнул. Однажды Салазар и его дружки узнают, что у этого паука есть яд.

С поникшими плечами и разрывающимся мочевым пузырем Эремул напряг ноющие руки и покатил кресло вниз по Воронову утесу к гавани и, за неимением лучшего слова, к дому.