Грозный отряд
Шрифт:
Коул смущенно переступил с ноги на ногу.
— Мы не можем просто бросить его здесь. Он рисковал своей жизнью ради нас.
Трехпалый сощурился.
— Не валяй дурака, парень. Если мы развернемся, «Приз» нас достанет. Соуман упустил свой шанс.
Коул посмотрел на свою команду. Они смотрят на него. Они рассчитывают на него, несомненно. Остается только одно.
— Никого не бросим, — громко сказал он. — Я иду за ним.
Трехпалый бросил на него сердитый взгляд.
— Да что с тобой? Соуман — ходячий мертвец.
Выпрямившись в полный рост, Коул смерил Трехпалого самым что ни на есть суровым взглядом.
— Это единственное, что я умею.
Юный Осколок оставил без внимания вспышку раздражения на лице Трехпалого и его приглушенное «Да какого черта».
— Скажи рулевому замедлить движение корабля и повернуть на север, — приказал Коул. — Дайте мне пять минут. Если мы не вернемся за это время, плывите, как если бы от этого зависела ваша жизнь.
Сделав последний глубокий вдох, он прыгнул через поручни и нырнул в бурлящую внизу воду.
ТРЕВОЖНОЕ ВРЕМЯ
— А каково твое мнение по этому вопросу, Верховный Манипулятор?
Этот вопрос вырвал Барандаса из приятных грез. Он посмотрел на главного магистрата Тимеруса, который сидел, поставив локти на стол и держа сложенные вместе ладони перед лицом, одна его бровь была выжидающе приподнята. О чем это он?
«Ах да, наши перспективы в войне с Телассой».
Барандас кашлянул.
— Наш флот уничтожен. Однако Теласса никогда не обладала значительным флотом, и, если слухи, которые дошли до нас, верны, Белая Госпожа наняла не менее трех батальонов наемников из Сумнии. Люди из Солнечных земель не слишком склонны к военным действиям на море.
— Что вы хотите сказать, Верховный Манипулятор? — упорствовал Тимерус. — Что нам нечего опасаться нашего соседа по Благоприятному краю?
Барандас вздохнул.
— Я говорю, что попытки восстановить наш флот — вероятно, пустая трата времени. Белая Госпожа будет стремиться к вторжению по земле, а не по морю.
— И когда можно ожидать этого вторжения?
— Известно, что сумнианские наемники обходятся очень дорого. Лорд-маг Телассы не захочет, чтобы они долго прохлаждались без дела.
Канцлер Ардлинг — бесцветный человек с белыми волосами, широкими серебристыми бровями и болезненным лицом — поднял руку. Даже его магистратская мантия имела цвет древесного угля и была начисто лишена эмблем и украшений, навешанных на мантии двенадцати остальных магистратов, которые сидели за массивным столом из темного дерева в зале Большого Совета. Рядом с ним даже труп показался бы более живым, но Ардлинг — большой знаток финансов и управляет казной Сонливии с ловкостью виртуоза. Говорили, что деньги — его единственная страсть. Жена канцлера, по слухам, совершила самоубийство, прыгнув с крыши их пятиэтажного особняка, и единственной реакцией мужа стало выражение некоторой
— Наша казна почти исчерпана, — монотонно произнес канцлер. — Мы просто не можем позволить себе вкладывать дополнительные средства в строительство кораблей. Урожай прошлого года оказался скудным, и значительное количество золота было выделено на закупки продукции, импортируемой из Свободных городов. Мы все еще должны Эммерингу более тысячи золотых шпилей.
— Ба, — фыркнул маршал Халендорф, командующий Алой стражей. — Да кого это заботит, сколько мы должны? Что Эммеринг сделает — потребует, чтобы мы отдали все эти деньги? — Говоря, он морщился и потирал живот.
Барандас сощурился на командующего армией Сонливии. По его мнению, Халендорф не походил ни на погруженного в себя гения Ардлинга, ни на жестокого, но искусного интригана Тимеруса. Он просто фигляр. Как этот человек достиг своего нынешнего положения, для всех оставалось загадкой.
— Мы — не единственные, кто торгует с Ничейными землями, — сказал Тимерус. — Если мы не выплатим свои долги, Свободные города просто прекратят вести с нами дела. Любая попытка угроз с нашей стороны будет враждебно воспринята Конфедерацией. Нам не нужны новые враги.
— Нет, — прошептал тиран Сонливии. — Не нужны.
В зале воцарилась тишина. Все взгляды обратились к чародею, который сидел на обсидиановом троне с высокой спинкой во главе стола.
Прошло три дня после уничтожения Призрачного Порта, а лорд-маг, казалось, почти так же изможден, как и тогда. Чудовищные энергии, которые он использовал, чтобы раздавить город водами его залива, оставили неизгладимый след на Салазаре. И нанесенный ему урон был не только физическим. В его взгляде появилось смятение.
— Конфедерация четко обозначила свою позицию, — сказал он. — Ее правители не потерпят никакого вмешательства в дела Свободных городов. Кажется, наши некогда дружеские отношения больше не имеют для них ценности.
Барандас был прекрасно осведомлен о раздражении, которое испытывал его хозяин к той клике лордов-магов, что правили землями к востоку. Конфедерация — в сотнях миль отсюда, но ее влияние распространяется во все уголки континента.
Салазар слегка наклонился вперед. Барандас инстинктивно подался назад и заметил, что остальные магистраты сделали то же самое.
— Если Белая Госпожа желает войны, то она ее получит, — проворчал тиран Сонливии. Его руки сжались в кулаки. Они — такие тонкие и морщинистые, что вместе с его длинными ногтями напоминают иссохшие когти. — Эта проклятая женщина всегда была непредсказуема. Она встала на сторону Конгрегации, когда та объявила войну магии. — Он сделал паузу. — Когда она в конце концов решила переметнуться на другую сторону, то сделала это с такой яростью, что посрамила бы самого Тираннуса.