Грозный всадник
Шрифт:
Притихли и вовсе теперь казаки. Шептуна за версту обходят.
И вдруг однажды пропал Горшок. Искали его, искали. Разин был в страшном гневе, шкуру грозился спустить с любого. Не помогло. Не нашёлся Горшок, словно и вовсе на свете не жил. Лишь через неделю, когда стих атаманский гнев, признались разинцы Разину: утопили они доносчика.
Но теперь уже Степан Тимофеевич не ругал казаков, не спустил, как грозился, шкуру. Разобрался за эту неделю Разин во всём, сам тому подивился, как
Мало того, через несколько дней, когда новый казак решил занять при Разине то же самое место и, как Горшок, зашептал атаману на ухо: "Отец атаман, а десятник Фома Ефимов про тебя недоброе слово молвил..." - то Разин кликнул к себе казаков и тут же при всех приказал отрезать язык доносчику.
РАЗИН И КАЛЯЗИН
– Батюшка Степан Тимофеевич!
– Ну что?
Сотник Титов запнулся.
– Что же молчишь?
– Боязно говорить, отец атаман. Гневаться очень будешь.
– Ну и ступай прочь, если боязно.
Однако Титов не уходил. Уходить не уходил, но и сказать о том, ради чего пришёл, тоже никак не решался.
Посмотрел удивлённо на сотника Разин. Титов - казак отважный. Что же такого могло случиться, чтобы казак оробел с ответом?
Наконец сотник отважился.
Выслушал Степан Тимофеевич, минуту молчал. И вот тут-то гадай: то ли взорвётся сейчас атаман, то ли шутку какую бросит. Неожиданно Разин расхохотался.
– Не врёшь?
– Провалиться на месте, Степан Тимофеевич.
– Так всё и было? Назвался Разиным?
– Так всё и было. Атаманское имя твоё использовал.
– А ну, волоки сюда.
Через минуту в шатёр к Разину ввели человека.
Глянул Разин - вот это да! Атаман настоящий стоит перед Разиным. И даже внешне чем-то похож на Разина. Шапка с красным верхом на голове. Зелёные сапоги на ногах из сафьяна. Нарядный кафтан. Под кафтаном цветная рубаха. Глаза чёрные-чёрные. Чёрным огнём горят.
– Чудеса!
– произнёс Степан Тимофеевич.
– Так ты, выходит, Разин и есть?
Вошедший зарозовел, смутился. Даже глаза потупил.
– По правде, Степан Тимофеич, имя моё - Калязин.
– Казак?
– Нет. Из мужицкого рода.
– Чудеса!
– опять повторил Разин. Переглянулся с Титовым, вспомнил недавний его рассказ.
Ходил Титов с группой казаков куда-то под Шацк. Заночевал однажды в какой-то деревне. От мужиков и узнал, что объявился где-то под Шацком Степан Тимофеевич Разин.
"Какой ещё Разин?
– подумал сотник.
– Откуда тут Разин?!"
– Разин, Разин, казак, с Дона он, - уверяли крестьяне.
Разыскал Титов того, кто был назван крестьянами Разиным.
– Ты
– спросил.
– Разин, Степан Тимофеевич.
Понял Титов, что тут самозванство. Потянулся было за саблей. Хотел вгорячах рубануть. Однако на самосуд не решился. Схватил с казаками шацкого Разина и привёз его к Разину настоящему.
Смотрит Разин на "Разина":
– Волю людишкам дал?
– Дал.
– Работящих людей не трогал?
– Не трогал, отец атаман.
– Народу служил с охотой?
– Ради него на господ и шёл.
– Нужны атаманы, нужны, - проговорил Разин. Повернулся к Калязину: Молодец! Ну что же - ступай. Стал атаманом - ходи в атаманах. Желаешь будь Разиным. Желаешь - Калязиным. Зовись хоть горшком, хоть ухватом. Не дело на имени держится. Имя на деле держится.
ОТКУПИЛИСЬ
Сотник Матвей Веригин с отрядом казаков вёз Разину захваченную в одном из уездов казну. Хранились деньги в ларцах. Медные - в одном. Из серебра - в другом.
Проехали казаки самые опасные места, миновали стрелецкие заставы, заслоны. Казалось, что все преграды уже позади. Как вдруг в лесу наткнулись они на засаду.
Завязался между стрельцами и казаками ружейный бой.
Стрельцов и числом больше, и в пулях нет недостатка. У казаков же свинец на исходе. Понимает Веригин: плохи дела.
Лежат разинцы за дубами, берёзами, отбиваются.
Стрельнули раз, стрельнули два. А в третий и стрельнуть у многих нечем.
Подполз к сотнику тот, кто залёг от него правее:
– Батька, свинца более нет.
Подполз тот, кто лежал по левую руку:
– Батька, пришла погибель.
Хотел подняться Веригин в рост, дать команду к ручному бою. "Эх, была не была, погибать, так с достоинством". Да только в это время подполз к Веригину третий из казаков. Подполз, ругнулся недобрым словом и вдруг зашептал:
– Батька, а ежели нам откупиться?
– Шепчет, а сам глазами косит на ларцы с казной.
– Откупиться?! Ах ты собака!
– взревел Веригин. На минуту задумался. Потом улыбнулся: - А ну волоки ларцы.
Бросился к ним советчик, придвинул поспешно к сотнику. Сбил Веригин прикладом замки, откинул крышки.
– Вот так, атаман! Вот так!
– опять зашептал советчик.
– Дозволь стрельцам прокричать о деле.
Не отвечает Веригин. Подхватил он горсть монет, бросил правому из казаков. Вновь подхватил, бросил левому. Бросил другим:
– А ну заряжай!
Сообразили разинцы, набили монеты в дула.
– Ну, а теперь голоси, - приказал Веригин советчику.
Догадался, в чём дело, теперь и советчик. Поднялся казак с земли, закричал стрельцам: