Грозовой Форт. Санкрам
Шрифт:
Шли молча. Даже Крыса умерила прыть и смирно вышагивала в строю. Мышцы уже чутка поплыли, намекая, что неплохо бы передохнуть и подкрепиться. Спорить с организмом не стану -уверен, силы еще пригодятся. Плюсом останов позволит упорядочить нервное, переключив внимание, которое в постоянном напряге теряет остроту.
Мини-рынок на поверку оказался тремя проржавевшими ларьками и одним узким лотком на четыре метра. К лотку неизвестные картографы прибили короткий шест, на который водрузили кепку-аэродром. Прям не сомневался, что увижу нечто подобное.
Мелкая сунулась в торговые точки, поморщилась и покачала ладонью. На вопросительный взгляд Замеса пояснила:
– Насрано.
Не к обеду будет сказано, что называется. Отошли к ближайшему подъездному блоку, перед которым на удивление сохранилась лавочка, и расположились на постой. Минут 20 можем передохнуть, пока Фрау колдует над ПНЭ-2. Чисто ребенок с любимым питомцем, хотя всех делов – опустить рычаг и поставить кастрюльку на пышущий жаром диск. Но в ее исполнении это чистое священнодействие. И чувствую – быть ПНЭ названным.
Забавную мысль оборвал шум, нахлынувший из-за домов. Бежали люди – дружно, уверенно и судя по ритму – в строю. Ось шутница подала к обедне. Сука.
Я крутнул пальцем - отваливаем в подъезд. Рюкзаки в охапку и рывком. Рачительный тощий подхватил кастрюльку, заработав признательный взгляд кулинара. Сама Фрау тащила ПНЭ на вытянутых руках.
Взметнувшись на второй этаж, я проскочил в безвестную квартирку и занырнул к торцевой стене, со стороны которой звучало нарастающее топанье. Радом узкий пролом в кладке - видимость достаточная, чтобы оценить ситуацию. Бойцы притерлись вдоль комнатной перегородки и замерли.
Я высунулся - на краешек глаза. Улицу топтали легионеры – сипаи на подбор, в полной выкладке, со шмалабоями в боевом хвате и непонятными шевронами на грудной броне. И ведь это уже нихрена не патруль, как мимолетом отметило сознание. Это что-то пострашнее. Откуда уверенность спросите? Не поверите, но в той стороне, куда бежали бравые парни и дивчины, раскатистым эхом рубанула ожесточенная перестрелка.
– Строй девять! – гаркнул властный голос. – Строй девять!
Оглянувшись на подопечных, я прижал палец к губам - замерли, дышим через раз. Муэрте заглянула на огонек.
Окончание главы 6)
Глава 7
Бравые сипаи перегруппировались на бегу, сформировав несколько тактических групп, что рассредоточились ближе к линии развалин, и наддали. Шмалабои в позицию прицела, лица суровы, намерения ясны.
Топот глухим эхом плеснул меж камнями, скрадываемый звуками стрельбы. Грохот и крики сплелись, а через мгновение в акустику щедро плеснуло хрустом камней. В дело вступило нечто тяжелое, одаривая силуэты домов короной красноватых вспышек.
Подход серьезный не отнять. Я вновь выглянул на четвертинку профиля, приглядываясь к бронированным спинам в муаре поднятой пыли. Бегут под
У смены глаза по пять копеек - переглядываются судорожно в попытке определиться с дальнейшими действиями. А я молчу. Хрена ли тут скажешь? Вводные неясны, а потенциальных врагов в изобилии. Из всей защиты – обшарпанная растрескавшаяся кладка стен, да крепкое словцо, сука.
Я поднял руку и сжал кулак – сидим, черти, пока не распогодится.
Стрельба и топот внезапно приблизились - точно волна, что схлынула с берега и вернулась сторицей, накрывая позиции канонадой. Из ближнего проулка щедро плеснуло отсветом взрыва и по асфальту раскатало несколько тел, очеркнув траекторию полета багрянцем. Части доспехов порскнули тусклым блеском, разлетаясь на куски.
– Фланги! Сокол, фланги! – голос знакомый, ранее отдававший команды о перестроении, но теперь менее уверенный. Я бы даже сказал, в интонациях присутствуют панические нотки.
Несколько групп сипаев, пригибаясь, вырвались из наступавшего облака пылевой взвеси. Формации строя никакой – только желание накинуть метры между жизнью и смертью. По стенам прошлись рикошеты попаданий, расплескивая каменную крошку. Стреляли из взорванного проулка, что подтверждало – с флангами у парней полная жопа. Не исключаю, что вояк грамотно зажали в клещи, едва они рванули на звуки перестрелки. И опять же вопрос - кто кого, сука, нагибает?
– А мы за кого?
– неожиданно спросила Ива, тиская мед-сумку. Лучше бы за оружие держалась, чес слово.
Далее шептать смысла нет – какофонию стрельбы впору перекрикивать. Замес успокаивающе хлопнул подругу по плечу, опережая мой посыл:
– Мы за смену!
С улицы нахлынули запахи горечи и гари.
– Девять-пять, отход!!
– Лапша!
– Левее бери!
– Подавление, блять! Подавление!
Взрыв хлестнул точно удар кувалдой – до звона и сбоившей картинки. Дом перетряхнуло.
– Статус!
– рявкнул я в седую завесу поднятой пыли.
Мелькнула девичья тень, что-то треснуло и затем от души матюгнулось.
– Наступила, - душевно выдохнул тощий.
– Норма, командир, - отрапортовала Ива. – Только слышно плохо.
Текущий рубеж обороны – говно, чтоб вы понимали. Здание дышит на ладан и любое ударное воздействие может сложить перекрытие. И надо бы отойти - ускользнуть тенями и отнорками. Вот только внизу уже грохочут сапоги и слышно заполошное дыхание – легионеры справедливо посчитали, что уцелевший подъездный блок в пределах досягаемости лучше, чем ничего. Думаю, впредь мне наука – под стоянки лучше выбирать непотребные норы, чтоб воротило только от одного вида. А то Ось, падла, щедра на шутки - образцовая девятая когорта, суровые порядки, никто не рискнет потревожить жупел Валькирии, все дела, А, нет- рискнули и потревожили.