Грозовой Форт
Шрифт:
– Спускайтесь по одному. По команде. – Я посторонился и еще разок мазнул по окружности фонарем.- Первый пошел.
Спустились минут за десять, причем Фрау неэстетично грохнулась, сорвавшись с веревки. Звук ушел по тоннелю, и чернота необъяснимо сгустилась. Разум понимал – психологическая обманка, но глаза видели. И очко сжималось столь плотно, что впору подумать об ультразвуке.
– Я… - Кулинар завозилась, стараясь перекатиться на бок и подтянуть оружие.
– Тихо, - прошипел я. Да какого хрена?
–
Не знаю, что ему подумалось, но остановить бойца я не успел. Набор костей и рвения, отягощенный броней, колуном, рюкзаком и Пугалом сверзился вниз в благородном порыве.
– Зараза, - успела прокомментировать мелкая, заслышав хруст.
И мы провалились.
Свет сыграл с тьмой в веселую круговерть. Реальность раздробилась на отдельные фрагменты, что смазались в движении, и финита – я молодецки ухнул, врезавшись плечом в пол. Организм перетряхнуло. Что-то хрустнуло, звякнуло и зашуршало. Но боль пока умеренная – не способная сбить сознательное. Так что попробовал перевернуться и прицелиться - пусть враг, коли таковой случится, видит угрозу.
Бойцы возятся точно стайка коал – с охами, вздохами и чувственным матом.
– Замерли! – пришлось поднажать голосом. Пока нас не едят, можно привнести в действительность порядка. – Статус.
– Сейчас командир. – Голосок у Ивы глухой и болезненный. Опять не слава Оси, опять проблема.
– Сейчас…
Я посмотрел на крышу, в которой рваными краями щерилась дыра. Вот каким хером мы пробили дыру в металле? На вид конструкт прочный, но повел себя хуже листа картона. Флуктуация?
«Пустота»
Да чтоб тебя, железная! Твои комментарии дарят мне седину. Сердчишко зашлось набатом и останавливаться не собирается. А прицел уже нехорошо водит по абрису разлома – называется, хрен попадешь. Давай-ка – вдох-выдох. И подумать о чем-нибудь красивом. Намерение, бесспорно, хорошее…
Что значит «пустота»?
– Ушибы, - нарушила общее сопение Ива. – У тощего фингал.
– Че? – Шест возмущенно привстал и добротно приложился к изогнутому поручню. Загудело.
– Хочешь второй для симметрии?
– спросил Замес и с намеком покосился в мою сторону.
И чего им неймется? Мы вроде как при исполнении – выполняем боевую задачу с численным превосходством противника. Хотя, чего спрашиваю – нервничают ребятушки, до адреналинового шторма и потери контроля.
– Когда выйдем, бойтесь, - пообещал я тихо и внушительно. Гляжу – осознали перспективу и немного сменили приоритеты ужасного. А подземка – то херня, просто давящий пыльный склеп.
Темнота у вагонного тамбура чуть шевельнулась. Толком разглядеть не успел – просто на периферии дрогнули оттенки. Но через мгновение я уже перетек в стойку и вскинул автомат. Боль пройдет, смерть – нет.
Бойцы
Тьма равнодушно застыла, насмехаясь над дрожью фонариков.
Могло показаться? Очень даже да – нервы, напряжение, то да се.
Где-то в соседнем вагоне заплакал ребенок. Звук похож до одури.
– Стреляю, - тощий почти выдавил слово. Скрутило мужичка. Но я и сам готов щедро нажать на спусковой – чтобы лишь вспышки и грохот стрельбы. Они понятны и милы сознанию, которое ежится в пароксизме потустороннего приступа.
Звук прекратился столь же резко. И вновь растеклась тишина.
Вагон, за мутными окнами призраки стен, на седушках серый налет и два тамбура перехода -черные пятна неизвестности. Это если, сука, коротко и без экивоков.
Нам гипотетически налево, если верить карте. Именно туда, где плакала Муэрте. Лепота.
– Стреляю, - в шепоте костлявого уже нотки отчаяния.
– Мы и в первый раз слышали, - согласился я.
– То есть не стрелять? – с надеждой спросил боец.
– Достал, - кивнул я. – Встали и за мной.
Где-то что-то скребется. Если акцентироваться, то пробирает прям до мурашей. Но оставаться на одном месте – это не про смену, согласитесь. Идти первым не то, чтобы хочется, но выбора нет, потому как судя по мимике подопечных их состояние сродни дурости тощего. Один чих и случится локальный армагеддон. Ошметки пластика, звон бьющегося стекла, треск отделки, все дела. И много, много вспышек.
Я помотал головой, отгоняя виденье. Повел стволом – от окна к окну. Тени опять шевельнулись? Еще шажок, еще метр - мало-помалу и до победного.
Во втором вагоне нашли два мумифицированных трупа -мужской и детский – сидели понуро на сиденье, свесив головы, точно задремали. Под ногами разворошенный чемодан, на который задумчиво воззрилась Крыса.
Постояли, иррационально наблюдая за останками - шевельнуться или нет. Одно движение, стоит признаться, и я выстрелю первым.
– Ка, - едва слышный писклявый голосок прозвучал снаружи. И смена резко навелась на ближайшее окно. – Ка. Ка.
– Бесит, - признал я, пока народ бледнел и тискал приклады. – Нахуй.
И запулил в треснутое окно горючкой. Благодарное пламя легло красноватым отблеском на вагонное пространство. А нам не жалко – пиро всегда голодно и радо любому движу. Если мистика не понимает, пусть горит.
– Уши закрыли. Тощий залп по курсу. Не стесняйся.
– Говорил же, - важно объявил Шест и подтянул шмалабой. – Знакомьтесь, Ка-Ка, - Пугало.
Рубануло так, что несколько окон ссыпались на пол. Следующий тамбур вынесло к херам - облако пластика и металла плеснуло щедрой волной. Смена №7 постучала, черти, встречайте.