Грозовые Птицы
Шрифт:
Неожиданно для меня, она вдруг прижалась ко мне. И, глядя в глаза, поцеловала. Не символически, нет — по-настоящему, глубоко, с чувством.
Я ощутил, как отзывается моё тело.
— Надо спешить… — повторил я, с трудом отрываясь от неё.
Близости хотелось невероятно. И, похоже, она ощущала то же самое. Что это — реакция на пережитое? Или что-то большее?
Как бы то ни было, мы не могли позволить себе сейчас то, ради чего, как казалось в тот момент, были рождены.
— Куда мы? — спросила она.
— Для начала — туда, — я указал
— Что ж. Пойдём.
Подъём занял несколько часов. Когда мы прибыли на место, солнце уже клонилось к закату.
У автомобиля не было замка; бытового воровства в этом мире, практически, не было. А осваивать захваченные трофеи замок бы никак не помешал.
Я завёл двигатель, включил фары, и, развернувшись, поехал вниз, по той же дороге, по которой мы попали сюда.
Сначала мы ехали в молчании. Потом Алина, спросив меня взглядом, включила радио и покрутила ручку настройки.
Пару раз мы наткнулись на новости, раза три — на пафосные мелодии этой стороны. И вот, из динамиков полилась совсем другая музыка. Девушка пела на английском:
I’ll send a storm to capture your heart and bring you home [7] Я пошлю грозу Чтобы поймать твоё сердце И забрать тебя домой7
Текст Phildel
— Это с той стороны, — произнесла Алина, и взяла меня за руку, — странно, что там лучше умеют рассказывать о своих чувствах, да?
Я промолчал в ответ.
На подступах к столице сектора царил хаос. Было много подбитой техники. Несколько колонн уничтожили на марше. Били чем-то очень мощным, воронки приходилось объезжать по полю.
— Не понимаю… ПВО что, вырубило напрочь? Но как?..
— Ракеты, — пояснила Алина, — новый тип оружия. До сих пор не применялся. Наши планировали сделать достаточный запас для гарантированно успешного наступления. Но сейчас в ход пошло всё. Они решили, что химическая атака — этой стороны дело. Конечно, всё двинули на столицу.
Где-то вдалеке громыхала канонада. Очевидно, там продолжались бои. Когда стемнело, у горизонта то и дело вспыхивали огни разрывов.
Скорость резко упала — я не рисковал включать фары. Приходилось полагаться на зарево пожаров да яркий звёздный свет. В таких условиях риск напороться на что-то неожиданное и неприятное, вроде мины, был огромным. Но я продолжал упрямо двигаться вперёд.
— Можешь, расскажешь о своём плане? — спросила Алина, когда мы в очередной раз благополучно миновали крупную воронку.
— Нам надо вернуться на ту сторону.
— Туда, где лежит корень?
— Корень — не корень, — я пожал плечами, — но уверен, что проход будет там. Если замок стоит в этом мире.
— А потом? После того, как ты найдёшь проход?
— Вернусь домой, конечно! — ответил я.
— Со мной? — в её голосе одновременно прозвучали надежда и обида; мне даже показалось, что она сдерживает слёзы.
Я посмотрел на неё. Света приборной панели было недостаточно, чтобы разобрать её мимику.
— Конечно! Как иначе-то?
— Я не знаю… — ответила Алина.
— Чего не знаешь?
— Что хочу в твой мир. Там ведь умирают по-настоящему. Так?
— Там живут по-настоящему, — ответил я, — то, что ты видишь здесь — это не жизнь. Это ад. Причём на любой стороне. Понимаешь?
— Мне не с чем сравнивать, — тихо ответила Алина, помолчала несколько секунд, и потом добавила: — но ты прав. Я хочу с тобой. Мне просто страшно.
Мы продолжали ехать сквозь ночь, наполненную запахом гари и глухим эхом разрывов. Я не заметил, как приёмник перестал ловить волну с той стороны фронта, и понял только когда смолк белый шум, когда Алина выключила громкость.
Гранатомётчик промазал, попытавшись ударить на опережение. Я затормозил за мгновение до взрыва — показалось, что на дороге лежит очередное тело. Я старался не ехать по трупам.
Вспышка ослепила. Я чуть было рефлекторно не вдарил по газам, но сумел вовремя подавить рефлекс. Вместо этого я наощупь врубил стояночный тормоз. Скомандовал Алине: «Наружу! Под днище!» и сам выскочил из машины.
К счастью, у Алины было достаточно боевого опыта, чтобы выполнить мою команду.
Сидя между передними колёсами, я усиленно моргал, возвращая зрение.
— Засада? — спросила Алина едва слышным шёпотом, — здесь? Смысл?
— Выясним, — так же шёпотом ответил я. После чего выглянул наружу, приметил ближайший подбитый танк, за которым можно было бы укрыться.
Глядя на воронку перед машиной, я примерно определил направление, откуда запустили гранату.
— Ты чего? Сам собрался? — Алина схватила меня за руку.
— А как? — удивился я.
— Тебе гибнуть нельзя. Никак нельзя, — заметила она, — что, если память потеряешь?
Она была права, конечно. Но разве это могло меня остановить? Какая альтернатива? Послать её? Ну уж нет!
— Не погибну, — пообещал я. И ринулся вперёд.
Стрелок зевнул мой бросок. Очередь дал тогда, когда я уже был надёжно прикрыт горелой бронёй.
Я не хотел его убивать. Поэтому дал ему возможность одуматься: замер в десятке метров, давая возможность разглядеть форму. Манёвр рискованный; я рассчитывал только на свою реакцию — что успею выстрелить раньше, чем он повернёт ко мне автоматической витновки.
— Ты чё творишь?! — крикнул я.
Последовала секундная пауза.
— А-а-а… — наконец, ответил боец, всё так же лежащий в неглубокой канаве у дороги, — свой что-ли?