Грубая обработка (сборник)
Шрифт:
– Матросочка, – подначивал Дивайн. – Волосы собраны в хвостик. Игры в классных комнатах.
– Ублюдок!
– Ты будешь избалованной маленькой школьницей, а я буду твой учитель.
Килпатрик схватил телефон, прижал его к груди, пока лихорадочно листал страницы книги с адресами, раскрытой на прилавке. Дивайн повернулся к Миллингтону и подмигнул.
– Сьюзан Олдс, – сказал Килпатрик в трубку.
– Девятого сентября, – сказал Миллингтон, – вас остановила полиция, когда вы искали продажной любви. Это была вторая неделя сентября. В эту же неделю Глория Саммерс
– Нет, я не хочу ее секретаря, – кричал Килпатрик, – я хочу ее лично, и, если это означает необходимость вызвать ее из суда, вам лучше сделать это.
Вивьен Натансон остановилась в нерешительности перед Шеппердом во второй раз. Человек, который налетел на нее почти неделю тому назад, смотрел тогда через плечо. Она видела его лицо в течение одной минуты, даже меньше. Этого было достаточно для того, чтобы полицейский художник изобразил его основные черты. Глядя на рисунок, она была уверена, что он действительно выглядел тан. Но теперь в духоте служебной комнаты все было по-другому. Надо было смотреть на этих восьмерых, вначале на одного, затем на другого, третьего и так далее, а каждый смотрит на тебя в свою очередь. Другие тоже смотрят и ждут.
Она думала о пропавшей девочке.
О фотографиях, которые были размножены.
О том страшном, что было сделано.
Она прошла до конца шеренги выстроенных мужчин, возвратилась обратно. Медленно она подошла к Резнику и покачала головой.
– Человек, которого вы видели в прошлое воскресенье. Вы видите его здесь сейчас?
Легкое колебание и затем: «Я не уверена». Резник не отрываясь смотрел на нее. Он явно ожидал услышать другое.
– Я не уверена, – снова повторила она. Он кивнул с сумрачным лицом.
– Очень хорошо. Спасибо вам за то, что вы пришли. Констебль Патель доставит вас туда, куда вы пожелаете.
Она колебалась, пыталась найти в его глазах что-то еще, кроме злости и разочарования.
Патель жестом пригласил ее на выход.
Когда дверь за ними закрылась, Резник подошел к Шепперду, который стоял теперь, скрестив на груди руки, чтобы остановить охватившую его дрожь.
– Если у вас имеются какие-либо замечания относительного того, как проходило опознание, то сейчас самое время их сделать.
38
– Что случилось, Чарли? Чем вы кормите их? Сырыми бифштексами, что ли?
Резник снял капельку майонеза, которая каким-то образом попала на лацкан его пиджака. Оказаться на ковре у начальника во второй раз за двенадцать часов? Это не вызывало у него восторга.
– Может быть, они обошлись несколько сурово и резко, сэр, слишком быстро поставили точки над «i».
– Они сделали вот что, Чарли. Вначале повели расследование, как хорошие полицейские, затем занялись этими детскими штучками, которые дадут любому судье шанс вышвырнуть дело из суда.
– Существует только слово Килпатрика и больше ничего.
– Вы не верите ему? Резник не ответил.
– Запугивание, естественно,
Резник знал: он и Сьюзан Олдс часто бывали соперниками, что, впрочем, не мешало им иногда выпить вместе по чашечке кофе «эспрессо» в небольшом заведении. Они относились друг к другу с завидным уважением и никогда не упускали возможности заполучить лишнее очко.
– Мисс Олдс теперь потирает руки, подсчитывает, сколько она заработает, и не может поверить, что мы преподнесли ей готовенькое прямо на тарелочке.
– Это все-таки только слова Килпатрика против наших слов.
– И чьи слова мы примем?
Резник посмотрел мимо головы Скелтона в окошко. Небо приобретало ту синюю черноту, которая никогда не бывает действительно черной, эта чернота больших городов. Прошел еще один день, а Эмили Моррисон так и не найдена. Разве так трудно понять его офицеров, почему они так действовали, их разочарование?
– Не трудно понять, что произошло, Чарли. Дни скучной работы, потом тупик и теперь это. Адреналин берет свое. Здравый смысл? Счищается, как грязь с подошвы ботинок.
Резник кивнул в знак согласия.
– То, что Дивайн, я не удивлен. Но Грэхем… Для полицейских в положении Миллингтона, следующая ступенька в служебной лестнице кажется похожей на начало радуги.
Все, что они могут видеть, все, что, по их мнению, им требуется, это один удачный результат, одно крупное дело, которое покроет их славой. А теперь, так или иначе, но вам придется прочистить его мозги, и негодование будет таким сильным, что вам с трудом удастся выдержать его.
Некоторое время они сидели молча. Машины спускались с холма и проносились мимо с такой скоростью, что дрожали стены здания. Неподалеку, у подножия того же холма, располагался дом Моррисонов. Резник представил себе, как Лоррейн в своей кухне смотрит на часы, определяя время, когда появится ее муж, а также пытаясь предугадать его состояние. Может быть, он выпил лишнюю банку пива в поезде, две порции шотландского виски вместо обычной одной. О чем они будут говорить до обеда и после него, заполняя тишину, которая совсем недавно нарушалась криками и смехом их дочери?
– А что, если они правы, сэр? В отношении Килпатрика? Скелтон покачал головой.
– Вы видели рабочих на строительной площадке, Чарли. Каждый раз, когда школьница проходит по улице, они прекращают работать. Мою Кейт освистывали и даже хуже, с тех пор как ей исполнилось двенадцать, причем чаще всего, когда она была в школьной форме. Лишь Богу известно, что их привлекает в этих носках до колен и плиссированной юбочке, и я рад, что они не оказывают на меня никакого воздействия, но, если мы будем привлекать к ответственности каждого мужчину, у которого от этого разыгрывается фантазия, нам пришлось бы посадить за решетку половину мужского населения. Даже больше. И если этот Килпатрик тратит хорошие деньги, чтобы заполучить женщин, которые изображали бы перед ним маленьких девочек, то это вовсе не говорит о том, что именно его мы ищем.