Грубая обработка (сборник)
Шрифт:
– Я вообще впервые увидела его в тот вечер.
– О… – произнесла Линн, глядя на сидевшую в полоборота к ней Сару: девушка старательно смотрела в сторону. – Я думала…
– Что мы были знакомы раньше?
– Да, мне так казалось…
– Потому что я пошла с ним?
– Думаю, что так.
Сара взглянула на Линн и резко отвернулась.
– У нас ничего такого не было.
– Послушай, Сара…
– Я говорю – ничего не было.
– Сара…
– Ничего серьезного.
На мгновение Линн слегка коснулась руки девушки.
– Сара, меня это совсем не касается.
Сара
– Сара, – обратилась она к девушке, пытаясь придать голосу интонации дружеского участия старшей сестры.
Сара вновь села.
– Эти пустые строения, куда вы пошли с Реймондом… У тебя не появлялось ощущения, что он бывал там раньше?
Прежде чем ответить, она помолчала, покусывая ноготь на мизинце.
– Я как-то не думала об этом, но, полагаю, что да… Он знал, куда вел меня. Да. Я имею в виду, что он не спотыкался там в темноте.
– А внутри?
– О, я не знаю. Мы ведь не заходили далеко внутрь. Мы остановились почти у двери.
– Там вы и… – Линн помедлила, -…целовались?
– Да.
– Хорошо, а как вел себя Реймонд до того, как у вас возникло подозрение, что там может быть что-то нехорошее?
Сара покусала нижнюю губу.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Ну, скажем, был ли он, например, возбужден, нервничал ли он?
– Он не нервничал, нет. Только после.
– После того как вы обнаружили тело Глории? Сара кивнула.
– А до того момента, выходит, он ни о чем не беспокоился?
Сара нахмурилась, не совсем понимая.
– Реймонд, он не был напуган?
– Нет. Ему нечего было бояться, не так ли? Тем более что у него был нож.
Линн почувствовала, как по шее пробежали мурашки.
– Нож, Сара? Какой это был нож?
– Скажите, – поинтересовалась Алисон Морли, положив руки на стол и опираясь на локти, – вы будете еще со мной беседовать?
– Не знаю, – ответил Патель. – Если найдем преступника, арестуем его, тогда – да, это вполне возможно.
– А опознание?
– Может быть.
Алисон Морли удостоила его кивком, затем, поднявшись, одернула по бокам юбку.
– Спасибо за то, что уделили мне время, – поблагодарил Патель и внезапно почувствовал, что она внимательно наблюдает за тем, как он убирает блокнот и ручку, отодвигает стул.
– Вы не местный, не так ли? – спросила она. Патель покачал головой.
– Брэдфорд. Моя семья родом из Брэдфорда. Алисон Морли кивнула.
– Мне казалось, у вас, скорее, йоркширский акцент.
– Почему?
– Такой акцент у моей двоюродной сестры, а она родом из небольшого городка на окраине Лидса.
– Да. – Он оглянулся на дверь и начал пятиться назад. – Хорошо, спасибо за оказанную помощь.
– Подождите минутку.
Она достала из кармана маленький носовой платок и вытерла им лацкан его пиджака.
– На вас что-то попало.
Патель смотрел, с какой осторожностью она это делала. Табличка
– Все в порядке, – произнесла она удовлетворенно и отступила назад.
– Послушайте, – Патель быстро выталкивал из себя слова, – вы не хотите сходить со мной куда-нибудь в ближайшие дни?
– Почему нет? – Алисон Морли слегка отступила назад. – Мы могли бы поговорить о вашей закладной. Посмотрим, не пришло ли время подумать об отсрочке.
12
Резник вышел из кабинета Джека Скелтона просвещенным. Вернувшийся с двухмильной пробежки суперинтендант достал из тщательно упакованного в фольгу свертка две дощечки из сухого гипса, оказавшиеся ломтиками шведского хрустящего хлебца, три стебля зеленого сельдерея и яблоко.
– Вы слушали сегодня утром радио, Чарли? – спросил Скелтон, скрупулезно разрезая яблоко на четыре дольки, которые затем также поделил пополам. – Две трети населения подвергают свое здоровье серьезному риску из-за привычки есть горячую жидкую пищу. В результате – рак прямой кишки, рак желудка.
Вот почему Резник вошел в продуктовый магазин, полный самых лучших намерений. В конце концов, нет ничего страшного, если он купит бутерброд с салатом на сером хлебе без соуса, майонеза или масла. Можно взять творог, в нем мало углеводов, особенно если остановить свой выбор на обезжиренном. Конечно, это не будет так вкусно, но, если речь идет о здоровье, это не такая уж большая жертва.
– С вас два фунта и тридцать пять пенсов.
Такая цена получилась из-за второго бутерброда – черного ржаного тминного хлеба с «радиччо» в чесночном соусе, куриной печенкой и фруктами. Да еще из-за кусочка сыра камбазола, который так аппетитно лежал в конце прилавка.
– Привет, Кевин!
– Сэр.
Нейлор шел от камер предварительного заключения, когда Резник собирался подняться по лестнице.
– У вас все в порядке?
– Да, сэр.
– И с женой?
– Да, сэр.
– С ребенком?
– Да, сэр.
Нейлор открыл дверь в их комнату и торопливо ушел в безопасное от начальника место в дальнем углу, где от волнения начал перекладывать на столе разные бумажки.
Резник захлопнул дверь носком ботинка и разложил завтрак рядом с расписанием дежурств, облизав с пальцев жир, просочившийся сквозь бумажный пакет. Несколько месяцев назад Кевин Нейлор приходил к нему, чтобы выяснить возможность перевода из отделения. Насколько Резнику было известно, дальше этого молодой констебль-детектив не пошел, но слухи о том, что у него дома не все в порядке, держались. Говорили, что продолжаются ссоры между ним и его женой Дебби, что существуют трудности у Дебби с ребенком. Резник спросил однажды об этом у Линн Келлог, и та рассказала о послеродовой депрессии у Дебби. Правда, добавила, что, по ее сведениям, положение приходит в норму. Нейлор выпивал, когда не был на дежурстве, но, учитывая обстановку у него дома, в этом не было ничего странного. Если он и перебирал иногда, об этом никто не болтал.